Один паренек почивал летом у родственников в селе. Вместе с иными детьми, с которыми он сдружился ещё в прошлые года, он играл, загорал на пляже, лазил по деревьям…
У неких остальных мальчиков вблизи с их домами были построены домики на деревьях. Этот паренек также захотел сконструировать таковой. Он выпросил у собственного дяди старые дощечки, два листа фанеры, начал к строительству. Но тут как раз поднялся мощный ветр, практически буря. Но паренек не сдавался, он во что бы то ни стало желал побыстрее окончить собственный домик. Да и папа ему постоянно заявлял, что не следует казаться перед трудностями.
Из листов фанеры паренек собрался изготовить крышу. Стоя на дереве, он засунул ножовку за пояс, поймал лист фанеры 2-мя руками и поднял его над собой, прикидывая как расположить крышу. Но тут порыв ветра увеличился так, что фанеру подняло совместно с мальчиком и понесло. Мальчику нужно было разжать руки, но он не желал утратить фанеру. А позже, когда ему уже была безразлична судьба фанеры, он взлетел уже так приподнято, что разжимать руки было невозможно — он свалился бы и разбился.
Летел так паренек минут 10 — над полями, над лесами. Но на самом деле ему показалось, что летел он часов 5 или 6, так было ужасно. Постепенно ветр ослаб, паренек стал опускаться. Он схватил момент, когда до земли оставалась только некотороеколичество метров, тогда разжал руки и свалился на землю. А фанера полетела далее.
Встал паренек на лапти, но они подкашивались от перенесённого кошмара. Пришлось присесть на землю. Смотрит он по граням — река, со всех сторон река. Он оказался среди реки на маленьком полуострове. На полуострове были лишь камешки, мало песка и он — паренек. Больше ничто тут не было.
В первые минутки паренек не задумывался о том, как отсюда выберется. Главное, что спасся с данной проклятой фанеры. Но прошло время, паренек утих, стал мыслить как ему быть далее. Он обошёл кругом острова прямо по воде. Стало светло, что всюду чрезвычайно углубленно. Проблема была в том, что паренек совсем не умел плавать. Как ни пытался выучиться — у него почему-то не выходило. Поэтому мальчику оставалось лишь сидеть на одном месте и ожидать поддержке. Ведь увидел же меня хоть кто-либо, когда я летел, — обнадёживал себя он. Но на самом деле никто этого не видел…
Прошёл день, 2-ой, третий, неделя — за мальчиком никто не прибывал. Воды кругом было полным-полно. Это была не некая морская солёная влага, а обычная пресная — пей насколько влезет. Мальчик и пил, желая влага пахла тиной. Но чрезвычайно хотелось имеется. Вокруг — ни травинки, ни улитки, вообщем ничто съедобного. Только чрезвычайно времяотвремени к сберегаю подплывёт какая-нибудь мелкая рыбёшка, но у мальчика никоимобразом не выходило её словить руками. Из только прибора у него была лишь ножовка, которую он засунул за пояс. Мальчик даже пытался удить рыбу на шнурки от кроссовок, но это было порожней растратой времени. Не было ни наживки, ни крючка.
Постепенно мальчиком завладела мысль — отпилить у себя чего-нибудь, руку или ногу, и скушать её. Сначала это казалось ему совершенным безумием, но прошло уже две недели, быстро он мог бы совершенно помереть от голода.
Мальчик был чрезвычайно разумный, он знал как показывать первую мед содействие. Вот он себе её и оказал перед тем, как приступить поедать самого себя. Он порвал джинсы на полосы. Скрутил одну полоску верёвкой, обмотал кругом лапти, шибко закрутил узел. Всё это он сделал для такого, чтоб позже не помереть от утраты крови. После этого паренек начал к отпиливанию собственной лапти( больше колена). Боль была дьявольской, но паренек не сдавался.
Пришлось позаниматься с костью, но в целом это оказалось не так трудно, как мальчику казалось поначалу. Как лишь он отпилил ногу, стал алчно брать зубами вкусное и ароматное мясо, ещё тёплое. Мальчик за один раз скушал всю ногу. Он желал поначалу разделить на некотороеколичество дней, но силы воли ему не хватило. Живот поначалу достаточно урчал. А позже мальчика стало мутить — очень немало невозможно имеется после долговременной голодовки. Мальчика вырвало. Он глядел на свою блевотину и рыдал — ещё нетакдавно это было его ногой. На последующий день он скушал и эту блевотину.
Прошло ещё дней 5 — паренек уже не считал дни, он элементарно покоился на спине и бредил о аппетитной и здоровой еде, о собственной ноге. Опять хотелось имеется. Тогда паренек брал иную полоску от джинсов, замотал ею вторую ногу, отхватил, скушал. На этот раз он ел ногу малыми дозами.
Через некотороеколичество дней паренек отхватил себе одну руку. Он бы отхватил и вторую — но как бы он тогда резал? Отрезал уши — но ими разве наешься? Несколько раз он сосал свою кровь — покуда не растерял рассудок от её недостатка.
Мальчик уже собрался отпилить себе язык, но тут вконцеконцов его выручили. Когда дядя с тётей узрели собственного любимого племянника, то тут же закончили жизнь самоубийством. Они сообразили, что не сумеют существовать далее с таковым ощущением вины. А предки даже обрадовались сыну. Они издавна уже решили, что он умер. Не раз они молились всевышнему, чтоб он возвращал им сына в всяком облике, хоть нездоровым, хоть калекой, но живым. ныне они времяотвремени его даже нежно именуют наш обрубочек.