История произошла в конце 80-х годов с бабушкой моего друга. Было ей на тот момент лет 70 5, но, неглядя на собственный возраст, старушкой она была непоседливой, пожизненно чем-нибудь занималась, но почаще контролировала собственных родственников, чтобы те без дела не сидели, а ежели что и делали, то под её точным управлением. В общем, фельдфебель в юбке. Звали её Евдокия Михайловна или просто баб Дуся. Прожила всю жизнь в одной селе, в 30 километрах от городка, там родилась, там и погибла некотороеколичество лет обратно, не дожив до собственного девяностовосьмилетия практически два месяца. Нужно заявить, что родилась она ещё до революции семнадцатого года и немало что повидала на собственном веку. Пережала войну, аппетит и богоборческие эпохи. Когда в их селе порушили храм, ходила на руины и собирала разбросанные по земле иконы. Какие себе домой отобрала на хранение до наилучших времён, какие собственным подружкам дала, таковым же верующим, как и она.
После борьбы вышла замуж. Родила троих деток. Муж её, Василий, был человек неверующий и постоянно посмеивался над Евдокией, когда та молилась или ездила в град на церковную службу в кафедральный храм, к счастью незакрытый в то время.
Жили мало, работали в колхозе. Выйдя на пенсию, баб Дуся не стала сидеть сложа руки. Постоянно кое-что выращивала на собственном огороде, а выращенное отвозила в град и там на базаре продавала. В главном это были огурцы, редиска и какая-нибудь зеленушка. Таскала всё на себе, с автобуса на автобус. Муж её в этом ей был не ассистент, так как непрерывно болел и всё более покоился. Ну а детки издавна выросли и разъехались – у всех свои семьи, дела и заботы.
Время шло. Василию становилось лишь ужаснее. Уколы и медикаменты практически закончили помогать и все сообразили, что завершение его земной жизни неизбежно. Это и приключилось. Конечно, все горевали об потере: и детки, и родственники, а вособенности Евдокия. Она знала, что муж её был неверующим и чрезвычайно переживала по этому поводу. Стала хозяйка развдень молиться и в церкви нередко заказывала требы о упокоении его души. Через некое время отправилась в поездку по монастырям, знаю, что была в Пюхтицах и всюду не запамятовал поминать собственного супруга.
Прошло ещё года два. И вот единожды в октябре решила она пойти в лес за грибами. Но вульгарна не с утра, а поближе к обеду. Идти от деревни до бора километра три чрез луга. Для баб Дуси это была сущая чепуха. Дошла скоро и принялась за дело. Но сбор грибов в том бору постоянно был занятием нелёгким. Кругом травка в человеческий рост, и необходимо этот бурьян руками разгребать и под ним грибы выкапывать. Так и проползала баб Дуся в траве остаток дня. Опомнилась, когда темнеть правило, но не гроза – зато торфянка( корзинка) практически абсолютная. Вышла из бора на знакомую путь, прошла мало и наблюдает, что навстречу ей как в дымке люди идут. И чем поближе они приближаются, тем чётче их следовательно, и разрешено рассмотреть, что идут они строем по два человека: все мужчины, все одеты в чёрное. У всякого в руке по горящему факелу. Идут, в землю глядят. Остановилась тогда баб Дуся и сошла с пути на обочину. И ужасно ей стало, и взятьвтолк не может, откуда это такое. Смотрит на всё, как завороженная. А процессия уже с ней поравнялась и далее идёт, не обращая на неё нималейшего интереса. И тут наблюдает она, что крайним идёт её муж, один и без факела. И стало баб Дусе за него грустно, что это он не как все. Она бери и спроси у него: «Вася, а ты отчего идёшь крайний и с порожними руками? » Василий оторвал взор от земли, поглядел на неё и произнес: «Эх, Дуська, кабы не твои мольбы, я бы и тут не шёл». Сказал так, и тут же всё исчезло. Баб Дуся после этого продолжительно ещё в себя придти не могла, всё мольбы читала и крестилась. Вот таковая деяния.