До моего рождения мои мама и папа жили в двухкомнатной квартире с мамиными родителями. Естественно, им было тесно. А потом ещё и я родилась. Дело было ещё в советские времена, и квартиры тогда можно было “выбить”. Если уметь, конечно. Мой дед был Героем Советского Союза, и имел привелегии. Поэтому через год после моего рождения он выбил для моих родителей трёхкомнатную квартиру в том же районе, где жил сам. Единственной ложкой дёгтя в такой большущей бочке мёда была старушка баба Граня, 1900 года рождения, занимающая одну из комнат. Деду моему сказали что бабка еле скрипит, и через год-другой его молодые станут владеть уже всей квартирой. Забегая вперёд, скажу что бабуля проскрипела ещё 13 лет, и умерла в 93 года.
Мы въехали в новую квартиру. С соседкой долгое время жили дружно, пока от старости она не впала в маразм, и не начала забывать включённый на плите чайник, а так же выливать, простите, свой ночной горшок в мойку на кухне. Мама долгое время молча ходила за соседкой с тряпкой, и всё за ней убирала. А потом наступили девяностые. Беспредел, хаос и всё такое. Нотариусов и юристов развелось как тараканов, с недвижимостью прокручивали любые операции за полчаса. И маме моей сказали, что если бабку уговорить лечь в больницу – можно будет её сразу же выписать из квартиры.
Безусловно, маму можно и осудить. Но я её даже сейчас понимаю: жить десять лет как на пороховой бочке – не зная, вернёшься ли ты с работы в целую квартиру или на пепелище – это тяжело. Плюс, мама все эти годы ухаживала за старухой, выносила её горшки, мыла её, стирала за ней. Хотя не была бабке родственницей.
В общем, пока мама бегала по юристам, я (а мне тогда было лет 10) очень сдружилась с сумасшедшей бабулькой. Мне всё у неё в комнате казалось интересным: и старинные иконы в железных окладах с жемчугом, и полуметровой толщины перина на её кровати, и то как мы с ней по вечерам пили чай и кукольного сервиза. Баба Граня читала мне какие-то удивительные стихи – Бог знает, из каких уголков памяти она их вытаскивала, а по воскресеньям она водила меня в церковь. Тайком от моих родителей.
Всё переменилось как-то в один день: вначале я заметила, что бабы Гранины иконы теперь стояли повёрнутыми к стене, и завешанные тряпками. Я хотела было поставить их как надо, но баба Граня зло на меня цыкнула: мол, не лезь без спросу куда тебя не просят. Потом она перестала пускать меня к себе по вечерам. Я растерянно стояла под дверью её комнаты со своим сервизиком, и слышала как баба Граня у себя с кем-то разговаривает. Мне она дверь не открывала. Мама тогда сказала мне, что бабушка немножко сошла с ума, и лучше к ней не заходить. Да и обижаться не надо, это старый человек, хочет уединения. Но я всё думала: странное у неё уединение – с кем-то ведь она разговаривает? Да ещё так громко, эмоционально. И роняет что-то у себя в комнате. И ругается на кого-то. Но что взять с недееспособного человека? Мало ли стариков, которые разговаривают сами с собой?
В 93-ем году мама уговорила бабу Граню лечь в больницу, где та и умерла через месяц. И комната досталась нам. Вернее, мне. Я была жутко довольна, что теперь у меня есть своя личная отдельная комната. Долгое время ничего не происходило. Года четыре наверное. Я вышла замуж, и мы с мужем стали жить в этой комнате. Периодически муж мне рассказывал, что ночью просыпается от какого-то бубнежа. Вначале он думал, что это я бубню во сне. Но наклонившись ко мне понимал, что звук исходит не от меня. Списали всё на тонкие стены и соседей-алкашей, которым ночами не спится. А однажды я сама перепугалась до полусмерти: муж был на работе, на сутках, родители спали в своей комнате, а я допоздна лежала с книжкой. Дочитала, выключила свет, и тут слышу: кто-то маленький бегает по полу. По звуку – как крупная крыса. Я жутко испугалась что это и есть крыса: у нас соседка-алкашка была. Вечно притаскивала домой здоровенных бездомных собак, и они периодически у неё сдыхали. И вот ей было в лом идти их хоронить – так она их тупо на балкон выкидывала зимой. Ясное дело, что по весне начиналась вонища и летали жирные зелёные мухи. Так что от неё вполне могла и крыса прибежать: балконы-то у нас рядом, через перегородку. Я с диким воплем выскакиваю из кровати, и бегу к родителям. Мол, у меня в комнате крыса, я боюсь. Мама с папой проснулись, папа взял палку, и мы втроём вошли в мою комнату. Включили яркий свет. И замерли: потому что чётко слышны беготня и топот маленьких ножек, прям у нас под носом, а никого нет! Папа меня “успокоил” – спи, говорит, это не крыса, это домовой. Ага, лучше б это крыса была! Но это, кажется, был не домовой… Всю ночь кто-то бегал и бегал по комнате, причём, было слышно, что теперь “он” бегает не один, а как минимум двое. А потом и я услышала бубнёж. Слов не разобрать – ощущение такое, что кто-то говорит через подушку. И голос был какой-то… Нет, не кукольный, не такой как бывает когда гелием из шарика надышишься, но что-то немножко похожее. В общем, наутро я потребовала чтобы мою комнату освятил священник. Он пришёл, почитал молитвы, и “оно” успокоилось ещё на год. Тем временем, у меня родился сын, и беготня по ночам возобновилась. Более того, мой ребёнок определённо с кем-то играл по ночам. Я просыпалась от того что сын лопочет: “Тяпа, Тяпа…” – тянет куда-то руки, на меня не смотрит, и смеётся. А я так выматывалась с маленьким ребёнком, что даже испугаться сил уже не было.
Вскорости умерли мои бабушка и дедушка, оставив мне в наследство свою квартиру, куда мы с сыном и переехали. А мою прежнюю комнату заняла младшая сестра. Ей тогда было лет 18. И вот звонит она мне через неделю и рассказывает: “Я в твоей комнате спать не могу: кто-то тут бегает, смеётся, лопочет, а утром я просыпаюсь исцарапанная. Причём, началось это ещё неделю назад: вначале утром были исцарапаны ноги, на следующую ночь – живот, потом грудь, потом шея… И вот сегодня я проснулась и полностью исцарапанным лицом!”
Можно было бы, конечно, сказать, что это она сама себя во сне царапала, но есть такая фишка: моя сестра лет до двадцати грызла ногти. Прям до мяса. Ногтей у неё по сути и не было вовсе. А царапины на ней были глубокие.
Потом сестра тоже вышла замуж и переехала к мужу. У них в прошлом году родился сын. Сейчас муж сестры занят стройкой их собственного дома, поэтому сестра с сыном временно вернулась к родителям. На то время, пока идёт отделка их с мужем дома. И всё началось заново: снова по ночам кто-то бегает по комнате, и теперь уже сын сестры, которому год и три месяца, с кем-то играет ночами и смеётся.
Мы тут с сестрой посидели, подумали, и пришли к выводу, что это не домовой. Потому что “их” всегда несколько, и началось это ещё тогда, когда была жива баба Граня. И это с ними, скорее всего, она разговаривала и ругалась. И похоже, что это из-за них глубоко верующая старушка перестала ходить в церковь, и отвернула к стене иконы. Вот только кто это? Ну не черти ж, в самом-то деле?