Я отработала полную смену, наступил вечер, и все дети легли спать. Отдельных ванных комнат и душевых для персонала у нас нет, поэтому мы моемся в детских. Я набрала воду и легла. Прошло некоторое время, я только расслабилась, как в дверь позвонили. Я встала, вытерлась и пошла посмотреть кто там. Подошла к двери, смотрю в глазок – нет никого. Ушла, открывать не стала. Лежу, снова звонок, снова пошла. Смотрю, нет никого, думаю, может, ребенка под дверь подкинули (бывает такое). Открыла, нет никого, ну думаю, шутники, больше не пойду. Легла в ванну, как вдруг мимо шторки (чем ванна зашторивается) тень ребенка прошла, думаю, может, кто проснулся, стала вытираться, как она (тень) обратно проскользнула с чем-то в руках.
В другую смену: сижу смотрю телевизор, слышу – в игровой кто-то поет, подумала, ребенок проснулся. Захожу, сидит девочка с игрушкой и поет. Я ей говорю, ты чего не спишь, а она поднимает на меня голову, я вижу, что она не из моей группы, снова спрашиваю, чего не спишь, а она встала, повернулась к окну и прошла сквозь него. Я бегом к старшей, она у нас давно работает, я ей рассказываю, заикаюсь, а она мне говорит: “У нас рядом с детским домом есть кладбище специально для нашего дома, если маленькие дети умирают, их там хоронят. И часто они приходят оттуда, дети говорят, что к ним всякие Паши и Ани приходят поиграть с ними. Игрушки пропадают иногда, наверное, себе берут.”
Владимир И. всегда твердо был уверен, что чудес в жизни нет. Стоял и стоит на атеистической точке зрения. Но после женитьбы в 40 лет (второй брак) начались чудеса во всех трех квартирах, которые они с женой сменили за четыре года. Среди ночи в тумбочке вдруг раздается стук. Выносят ее в другую комнату — смолкает. Минут десять тихо, затем переходит стук в другую тумбочку. Владимир был бессилен что-либо сделать, а жена смеялась, так как ей все это, оказывается, было знакомо с пятнадцати лет. Вибрировали стекла. Из-под пола (подвала там не было) раздавался душераздирающий скрип и визг, словно кто-то с трудом открывал тяжелую дверь на ржавых петлях или старый сундук. Жена говорила, что «он» их выгоняет. За все время совместной жизни (а прошли годы) «он» не оставлял супругов. Чаще всего стук раздавался из деревянных часов. А если их выносили, то «он» забирался в любую мебель.
Однажды Владимир увидел «его» собственными глазами и считает, что чудом остался жив. Владимир — нормальный здоровый человек. Занимается гимнастикой, велоспортом, ныряет с аквалангом, не курит и не пьет, галлюцинациями не страдает. Но встреча потрясла его. Виделись они секунд тридцать. «Его» взгляд парализует. Дышать, двигаться невозможно. Оставалась одна защита — кто кого пересмотрит. Взгляд у «него» пронзительный, яростный, прожигающий. «Он» растаял, поспешно пятясь к стенке, ушел в нее, а глаза исчезли в последнюю очередь.
Владимир успел разглядеть его хорошо. Рост около полутора метров. Лицо продолговатое, сухощавое, глаза небольшие, нос тонкий, продолговатый, длиной, наверное, восемь—десять сантиметров. Уши круглые, правильные, ширина плеч примерно 30 сантиметров. Весь покрыт коричневой шерстью. Но, несмотря на шерсть, контуры носа, губ и ушей просматриваются хорошо.
В последний год совместной жизни «он» стучал неистово. Жена говорила Владимиру, что ничего хорошего ждать не приходится. Вскоре они разошлись, возненавидев друг друга.
Потом, когда Владимир жил уже без жены, «он» приходил один раз в неделю. Стучал в часах. Владимир их остановил, и стук прекратился.
Вместе с женой пропали чудеса…