Случилась эта деяния с сыном нашего атамана, Серега его зовут. Тогда он окончил десятый класс, обучался в городке, там же и работал, а в начале июля у него был отпуск, как доверяет на две недели, а после этого отпуска он уволился с работы: время, условленное в договоре, кончилось. Так вот, так как сын у атамана возвратился с учебы после года отсутствия активный, здравый, то, естественно, нужно его повстречать, как такого приказывает обычай. А это означает: сауна, застолье и повальное пиршество. Получается, вариант аля “Тарас Бульба”, лишь без “кулаков” при встрече.
Собралась вся семья, пригласили соседей, вынесли на улицу стол, накрыли белой скатертью, растопили баню – краса. Вечер еще выдался не особенно жарким. Посидели, поделились крайними новинками, все чего-нибудь друг другу ведали, все веселились. И под пир уже отправь в баню. Попарились, всем отлично, всё отлично, лепота-а. Разошлись все по домам уже далековато за полночь. А когда в доме атамана все легли дремать, высокий внезапно вспомнил, что крестик собственный оставил на полке в предбаннике. Он оделся и, шатаясь от усталости да еще от какого-никакого выпитого алкоголя, пошел в баню по дорожке. Дорожка там ровная и чуть под наклон идет, а вблизи, несчитая бани, на том бугорке зданий нет, благодарячему света луны полностью хватало, чтоб было все следовательно, даже фонарь не нужен.
Так вот, идет наш герой по течению к бане, и, когда подошел достаточно вблизи, увидел, что дверь слегка приоткрыта, а из щелки свет обыкновенной электрической лампочки льется. Могли, естественно, забыть прикрыть дверь и свет отключить, но удивительно это. Ну и хорошо, означает, вданныймомент не будетнеобходимо лазить в потемках, чтоб отыскать выключатель, а позже крестик.
Зашел высокий в предбанник, брал крестик, выключил свет, желал уже прикрыть дверь, лишь услышал, какбудто шепот вследствии двери в парилке. Попытался раскрыть дверь, не вышло. Дверь не поддается. Попытался опять – бесплодно. Включил свет, и все опять стихло. высокий постоял, почесал в затылке и не отыскал ничто лучшего, несчитая как окликнуть тех, кто в парилке. Окликнул, но никто не ответил.
А крестик он все это время в руке держал, неловко таккак его спросонья натягивать, да в бане к тому же, где зеркала нет, и при не особенно неплохом освещении. Положил крестик назад на полку, дернул дверь опять, и она поддалась. Открыл высокий дверь, а там ничто особого, все как было, так и осталось с их крайнего посещения бани. Никого нет, отдельно остывающая парилка, в углу угольки тлеют, ничто необыкновенного. Но на любой вариант решил посмотреть под полки. Закрыл дверь, чтоб некоторый вероятный недоброжелатель элементарно так не сумел проскользнуть за спиной у Сереги. Посмотрел под полками – никого. Собрался уже ретироваться, лишь его отвлек острый пшик из угла, где угольки тлели. Обернулся, еще пару раз угольки пшикнули, и все осталось как доэтого. “Ясно, – задумывается Серега, – вот что я слышал из предбанника”. Развернулся, пихнул дверь, а она снова не поддается. “Да что за магия”, – задумывается Серега. Толкнул дверь еще раз. Не поддается. Не мог же он дверь так захлопнуть, чтоб ее позже раскрыть было нереально. Тут вблизи с ним в стену кое-что ударилось. Он обернулся, поглядел на пол, а там лежит уголек. Тут в него полетел прямо-таки батальный пламя из угольков.
“Не незабываю длячего, но длячего-то я схватил один из угольков, летевших в меня, – так произнес Серега, когда говорил мне эту историю. – Зато позже дверь все-же открылась”. Он пулей вылетел из парилки, каким-то чудом успел при этом не забыть и завладеть с собой крестик. Но даже когда он вылетел из бани, в него все одинаково продолжали ехать угольки. Серега, когда подбегал к дому, начал креститься. А когда залетел в дом, прыгнул под иконы в красном уголке и так и просидел там до рассвета, покуда не пробудилась мама. Он ей поведал о всех собственных ночных приключениях на что она ответила: “Понимаешь сейчас, отчего не нужно в баню после заката бродить? ”
“А тот уголек, который я еще в бане схватил, я так и держал до утра в руке, позже лишь положил в пепельницу, откуда чуток позднее отобрал. Странно, что ожогов от этого уголька особенно не было, были лишь такие легкие, вроде тех, что разрешено заполучить, на долю секунды прикоснувшись к сковородке, важной на огне. Я этот уголек в платок завернул и с собой все лето носил. И все лето он чуток теплый был, как какбудто до конца не остыл, но при этом уже не жегся. Не знаю, вследствии уголька ли это или нет, но когда мы с палатками уходили в поход, ночкой же, знаешь, в палатке в степи прохладно, а в палатке, где я был, там постоянно таковая удобная температура была, разрешено было даже без спальника дремать. Вроде как тепло и не душно при этом, поэтому что палатка всеми ветрами могла продуваться. Только вот в конце такого лета я уголек тот растерял. Что удивительно, так это когда мы когда-то на выходных в сентябре в поход вышли, то без этого уголька в палатке было все так же прохладно вечером. Только под утро она согревалась от нашего дыхания”.