У меня имеется подружка по имени Галя.
Находясь в роддоме после рождения собственного малыша, она испытала реальный шок и незабываемый кошмар. До сих пор, памятуя этот вариант, она любой раз прибавляет “И как я от ужаса не тронулась тогда? ”
Дело было так. Галя рождала в нелегком 1996 году, в селе. Роддом в то время был у них в жутком состоянии – сырое, угрюмое помещение, горячей воды нет, да и холодная возникала с перебоями. Постельного белья нет, лекарств также, всё родное нужно было приводить. Половина медперсонала уехала, разбежались кто куда. Кто в остальные регионы, а кто и за рубеж.
В селе тогда практически не было света, зарплату выплачивали изредка и недостаточно, в общем, кто незабывает, тот знает – то ещё время было!
И вот Галю привезли в роддом. Из персонала лишь акушерка Ира, былая Галина одноклассница. Доктор уехал куда-то и покуда не возвратился.
С горем напополам, промучавшись практически день, родила Галя свою Катюшку. Поместили маму и младенца в палату, где уже находилась одна дама с новорожденным мальчиком.
Так как роды у Гали были томными, её не выписывали наиболее недели. На вторые – третьи день у Гали начался мощный мастит. Грудь была как гранит, горячая, жесткая, а уж о боли и произносить нечего! Притронуться невозможно было!
Мучилась Галка ужасно, произносит боли были такие, что ревела в глас. Как-то её лечили, естественно, но исцеление помогало недостаточно. Тут ещё Катька кинула извлекать, температура подползала к 40 – всё одно к одному, как в ужасном фильме…
И вот, упоминает Галя, ещеодна невыносимая ночь. В палате сыровато и прохладно, и Галке нехорошо как никогда, элементарно ужаснее некуда. Сделали укол, но болезнь нисколько не прошла, желая температура спала. Лежит моя подружка и скулит, Катюху унесла акушерка, бесшумно вокруг, и мгла таковая густая, осенняя, что даже стену против не следовательно. И абсолютная обреченность в душе.
И тут прямо против Гали в атмосфере появляется какое-то перемещение, как какбудто клубы серого тумана появились из одной точки и стали разрастаться, разрастаться, превращаясь в круглое пятно серо-голубого цвета. Галя произносит, что поначалу даже не поняла и никак не испугалась, подумала, что это от боли в очах рябит. Но позже села на кровати и увидела, что из пятна выпростались две серые руки не руки, что-то схожее сразу на лапу птичью и на костлявую старушечью стиль.
Пальцы-когти были изящные, гибкие и длинные, они непрерывно двигались, вертелись, как какбудто не знали за что уцепиться, находили опору в атмосфере, прощупывая место кругом себя. Так длилось достаточно продолжительно.
Галка сидела и глядела, глас у неё исчез от ужаса. И тут эти лапы вытянулись прямо и стали вырастать по течению к Гале, медленно-медленно, как у Панночки в кинофильме “Вий”. Моя подружка пробовала молиться, но всё перезабыла и лишь выдавила из себя 2 слова “Кто ты? ”
И ей ответили. Но не словами, а как какбудто мысленно, но Галя отлично “услышала” слова, прозвучавшие как бы у неё в голове “Не бойся, не бойся, я тебе помогу! ”
Руки стали тянуться поближе и поближе, Галя видела их уже прямо у себя перед очами, они очевидно пробовали тронуть её воспаленной груди. И когда кончики жутких не то птичьих, не то паучьих лапок дотянулись до Галиной груди и коснулись её, она испытала таковой ужасный болевой укол, как какбудто раскаленным колом грудь пронзили.
И Галя заорала! Да так, что подскочила соседка на кровати и прилетели сестра, и санитарка. Они успокоили пациентку, списав всё на её температуру, не поверив ни одному её слову.
А к утру все были в шоке. Мастит у Гали прошел. Грудь не болела совсем, температуры не было также, волшебство да и лишь.
Что это было, никто разъяснить не может, я бы не поверила, но беседовала с Ириной, медсестрой, что дежурила в ту ночь, Галиной одноклассницей. Она подтвердила, что Галино излечение вправду было чудесным и необъяснимым. Ведь уже делать желали, а не пригодилось.