В городке Санкт-Петербурге жил паренек Андрей Смеленко. Ему было 12 лет и он обучался в гимназии. А еще у него был папа авиаконструктор. Точнее папа был не проф авиаконструктором, а авиаконструктором-любителем: делал различные самолёты, одно- и двухместные.
Как-то папа сделал новейший прекрасный и большущий двухместный самолёт. Папа произнес Андрею:
— На этом самолёте я намереваюсь перерезать Атлантический океан! Хочешь со мной?
— Конечно, папа! Я об этом даже не грезил…
И вот они полетели. Летят себе летят. Но внезапно настала беда. Одна молния ударила в их аэроплан. Тот распался и свалился в океан. Когда Андрей вынурныл, то кругом ничто не было следовательно: дул мощный ветр и шли высочайшие волны. Андрей стал орать, но вопль его оборвался, поэтому что холоднющая влага вызывала страшную жгучую болезнь. Как-будто тыщи перочинных ножиков воткнулись в тело Андрея.
Андрей сообразил, что быстро погибнет. Температура и воды, и воздуха была возле нуля градусов, и Андрей знал, что люди продолжительно не живут в таковой прохладной воде. Андрей пробовал отыскать хоть какую-то дощечку, оставшуюся от самолёта, но всё было безуспешно. И когда веки уже стали слипаться — Андрей увидел неподалеку — метрах в ста — айсберг.
Собрав крайние силы, он доплыл до него. С десятой или двадцатой пробы он смог забраться на этот большой кусочек льда. Андрей в кровь исцарапал руки. На одном пальце он содрал цельный кусочек мяса. Но боли он не ощущал, поэтому что промерз.
Андрей забрался в глубокую трещину айсберга. На нём было чрезвычайно немало одежды( это мать так позаботилась о сыночке). И потихоньку он начал согреваться. Сильная спасительная боязнь охватила его тело. Одежда мало подсохла и Андрея даже охватила сладкая дремота.
Внезапно мощный толчок его пробудил. Как-будто большие холодные руки поймали его поперек талии и кинули опять в холодную воду. Андрею показалось, что он уже погиб. Однако сильнейшая болезнь доказала ему обратное. Он всплыл и увидел удаляющийся айсберг. Андрей вспомнил, что айсберги нередко переворачиваются. Снизу они подтаивают, у них изменяется центр тяжести, и они утрачивают равновесие.
Нечего делать, довелось снова карабкаться на айсберг. К огорчению сейчас на холодный несчастье уже не нашлось той комфортной трещины, в которой отсиживался Андрей до этого. Однако и ветр стих. Андрей как-нибудь смог получить одежду, не снимая её. Опять его охватила спасительная боязнь. И снова Андрей забылся.
На этот раз его пробудил гудок парохода. Где-то вдали, за туманом плыл реальный корабль! Андрей закричал:
— Спасите, спасите! Help! Help! Sos!
Как какбудто услышав его клики, корабль приближался. Андрей услышал звуки музыки. Потом стали даже слышны отдельные гласа. Эти гласа о чём-то забавно хихикали. Пароход также издавал свои механические звуки. Было так громко, что закрыв глаза разрешено было себе доставить, что находишься в самом центре Невского проспекта в полдень. А ещё на корабле раздавался собачий лай…
Андрею подумалось, что наверное его не увидят, его не услышат. Он стал молиться чтоб Господь показал этим людям на корабле его, Андрея. И чтоб его выручили. И чтоб выручили его папу, который быть может ещё не замёрз и плавает неподалёку.
Корабль был всё поближе и поближе. У Андрея отрадно забилось сердечко. Вот из тумана показался нос корабля. На нём красовалась прекрасная надпись Титаник. Вот айсберг пристал к кораблю. Титаник стеной большого дома встал перед Андреем, у которого даже дух захватило от этого вида. А где-то приподнято наверху продолжала играться музыка, продолжала лаять пес и продолжали смеяться люди.
Однако айсберг — эта непослушная большая льдина — не подумал остановиться и стал передвигаться вдоль борта корабля. Откуда-то из-под воды раздался страшный и отвратительный визг и хруст. Андрей сообразил, что его айсберг протаранил Титаник своею подводной долею и вданныймомент разрезает корпус корабля как его папа разрезает ножницами по металлу различные грядущие детальки для самолётов.
Айсберг удалялся от Титаника.
— Интересно, а немало ли людей на этом большом корабле? — задумывался Андрей.
— Завтра, когда станет ясно, иной корабль меня отыщет и спасёт… — снова подумалось Андрею, когда он устраивался поудобнее.
— По последней мерке пресной водой я снабжен навечно… Вот лишь не так нередко бы айсберг переворачивался… — уже полусонно раздумывал Андрей.
— Им вданныймомент ужаснее чем мне… — видя через прикрытые веки поднимающиеся в черное небо прекрасные ракеты, сожалел людей и собаку паренек.