Моя мать здоровенная, обычная дама, без вредоносных повадок. Когда она говорила эту историю, я собственным ушам не веровала. Дальше от её лица.
“Мы переехали в новейший( дело было в селе), с виду обыденный, дом. Дом был распределен на 3 семьи, нам досталась квартирка под номером 2. Мебель еще привезти не успели – были трудности. Положив на пол матрасы, заснули. Ночь прошла отлично, без каждых происшествий.
Квартира нам чрезвычайно нравилась: было комфортно и места довольно, как раз для нас двоих. Мне было тогда 19 лет, и я обязана была уезжать в град обучаться. Поступила я на фотографа, а жила на квартире со собственной подругой Лизой. Ладили с ней, никогда не ругались, но тут произошла одна ситуация: мы познакомились с 2-мя парнями. Мы с Игорем скоро отыскали совместный язык и чрез некотороеколичество месяцев уже были “влюбленной парочкой”, а Лизе не приглянулся её новейший известный, они даже не общались как товарищи. Я стала замечать, что как лишь ко мне прибывал Игорь, Лиза сходу же становилась некий иной, могла даже заигрывать с ним, а позднее разговаривала, мол, я элементарно его проверяю, ты же не желаешь пересекаться с каким-то козлом. Я воспринимала это как заботу. Но всё оказалось не так, как я ждала. Я обязана была уезжать домой, у Игоря были дела, и он не сумел двинуть со мной.
Прошла неделя, мать стала замечать за мной странноватые вещи: по её словам, я стала некий тихой, неясной, недостаточно разговаривала, практически не ела, даже улыбаться закончила. Мама спрашивала, что со мной такое, но я только разговаривала, что всё отлично.
Всё дошло до такого, что я похудела чрезвычайно шибко и не уходила на улицу, закрылась в себе. Однажды мать, придя с работы, увидела такую картину – я пробовала задержать веревку на шее. Когда она привела меня в ощущения, я произнесла: “Мамочка, мне гласа в голове приказали это изготовить, они молвят мне непрерывно «Возьми и повесься»! Я не могу так более, я буквально повешусь”. Тогда мать потащила меня к психиатру, а тот не стал разбираться и элементарно направил в психбольницу. Я разговаривала маме, что не больна, что со мной все отлично, но она прослушивала доктора, и мы поехали в клинику. Я осталась там. В тот день она увидела мою подругу Лизу, мать стала расспрашивать, что приключилось, не замечала ли она ничто необычного. Лиза лишь одно произнесла: “Она вас подчиняться не станет, станет делать лишь то, что скажу я” и ушла.
Через некое время я была уже дома, всё было в порядке, но позже пришло письмо от Лизы: “Катюша, приезжай ко мне, я чрезвычайно соскучилась”. На последующий же день мне стало нехорошо, я лежала на постели, ничто не ела, даже не беседовала. Мама перепугалась и желала опять тянуть меня к психиатру, но позже подумала, что он снова закроет меня в клинике и всё. Тогда она вульгарна к нашей знахарке, бабке Моте.
Бабка помогла мне: после проведенного ей обряда, скажем так, я стала потихоньку говорить и чрез некотороеколичество недель всё встало на свои места.
А бабушка Мотя произнесла, что неудача на мне была на погибель, что соперница это сделала. Тут-то я и поняла, кто это мог быть. Я уехала в град опять, желая увидеть “подругу” и Игоря. Какое же было моё изумление, когда дверь открыл мне Игорь и произнес, что Лиза шибко заболела и умоляла приехать, когда я вошла в квартиру я Лизу не выяснила, смотрелась она шибко устарев, что ли. Некоторые пряди на волосах были седыми, а подружка еле-еле могла произносить. Тогда она произнесла лишь одно: “Прости меня”. Я произнесла, что Бог простит и ушла.
У меня началась новенькая жизнь, всё было непревзойденно. Но в один день мне пришло письмо от Игоря, что Лиза погибла и не хочу ли я приехать на похороны. Я, естественно же, не поехала, а Игорь более и не писал. ”
Не знаю, желаете верьте, желаете – нет. Сейчас у моей матери всё отлично, у неё имеется я. Кстати, бабушка Мотя ещё тогда произнесла, что у матери станет малыш, ежели она уйдет от Игоря.