По заданию командования катим в кузове машинки на передовую. К машине прицеплена армата. В кузове много ящиков со снарядами. Мы сидим на данных ящиках, и ни у кого нет ни карабина, ни автомата: хоть дубину бери. Вдруг из кустов значит боец и произносит старшине, что меня нужно сбросить с машинки. Я сошёл. Идём с ним по лесной дороге. Сначала он спереди, позже я. Он произносит мне, чтоб я шёл далее, там стоит кухня, с ней я и доеду до собственной доли. Сказал и тут же пропал, как через землю провалился. Потом началось кое-что и совсем невнятное: какие-то силуэты поплыли перед очами: вместо головы круги, тело из тонких рядов и прозрачное. От них исходило благо. Я какбудто также растворился, закончил себя чувствовать и очнулся лишь возле крутого склона, поросшего бором. Под отраслями деревьев стояли машинки нашей доли. Ко мне подошёл боец и произнес, что машинка, в которую я обязан присесть, прошла чрез мостик, а его чуток позднее взорвали немцы. Мостик скоро починили. Приехали мы и зрим — бойцы, какие были в той первой машине с пушкой, убиты. Все. Они въехали в селение, где стояли немцы, не зная этого, и тут же их расстреляли. Массовое захоронение размещено на повороте пути из Москвы на Ригу.
Я так и не сообразил, отчего так, а не подругому развёртывались действия, кем и отчего я был спасён.
Автор – Алексей Алексеевич Самохин, г. Липецк.
Источник