Рассказ одной дамы про жизнь в оккупации.
Была она девчонкой семнадцати лет. Назовем ее Маша. В селе, где она жила была большая машинно-тракторная станция и маленький конезавод. Когда пришли немцы, в мастерских МТС они организовали завод по починке танков, а в конезаводе – ветеринарную больницу для собственных лошадок.
Жила Маша со собственной бабкой, нестарой еще, сильной дамой. И была эта бабушка ворожеёй. Особых чудес не делала, но погадать, поворожить, болезнь заговорить умела. Повадился к данной бабке бродить стареющий германский фельдфебель, ветеринар. Придет вечером, доставит что-нибудь к чаю, садятся они с бабкой за стол и общаются. Немец по-русски заявлял еле-еле, бабушка по-немецки – совершенно никоимобразом, благодарячему общались они неговорянислова. Сидели целый пир и молчали, но Маша могла поклясться, что меж ними шел духовный разговор. Надо заявить, что Маше жилось при оккупантах не сладостно. Девушка она была юная, видная. Полицаи проходу не давали. Каждый норовил ущипнуть, а то и в угол уволочь. Особенно приставучим был боец, водитель командира германской доли. Тот за ней по пятам прогуливался. И вот, единожды не убереглась Маша и подстерег ее этот водитель в переулке. На ее счастье, в самый-самый крайний момент показался на дорожке фельдфебель – ветеринар. Увидел такое дело, как гаркнет. Солдат вскочил, руки по швам. У германцев чинопочитание в армии чрезвычайно мощное. Фельдфебель для бойца – правитель и бог. Отчитал ветеринар шофера и выслал вон. Маша ни жива, ни мертва. А фельдфебель ей произносит, с трудом слова выбирая, жестами себе помогая, что мол, я тебе вданныймомент посодействовал, но постоянно меня вблизи не станет. Но я тебе одну вещица принесу, ты обязана упрятать ее и никому не демонстрировать. Тогда отвяжутся от тебя ухажеры.
Вечером, прибывает ветеринар, как традиционно, к бабке, а Маше небольшой тряпичный узелок протягивает. Припрятала Маша узелок тот подальше, а на утро чудеса, да и лишь. Все деревня прошла, умышленно к комендатуре ходила, не обращают на нее интереса полицаи, как какбудто нет ее. А водитель тот совсем закончил на глаза случаться.
А нужно заявить, что у немца-ветеринара была пес вроде сеттера. Очень разумная, всюду его сопровождала. И вот, единожды вечером, как традиционно, пришел немец к бабке. И сидели они за столом вособенности продолжительно. А уходя, повелел немец собаке тут существовать остаться. Попрощался с ней и за калитку получился.
А рано сутра налетели русские бомбардировщики на танковый ремонтный завод и раскатали его по кирпичику. Ветлечебнице также досталось, огромные утраты у германцев от той бомбардировки были, и ветеринар умер.
Скоро пришла Красная Армия, и начались у Маши проблемы. Нашлись злопыхатели, донесли на нее, что, мол с полицаями гуляла, да и германцами не брезговала. Что основная подстилка она в селе была. Затаскали Машу на допросы. А беседа там маленький, никто ничто выслушивать не желает. Фашистская шлюха и все тут. И совершенно уже Маше освещала Сибирь, да спохватилась. Проверьте, произносит, я таккак девственница. Отвели к доктору, то подтвердил. Очень все подивились этому обстоятельству. В селе недостаточно кто похвастать мог тем же, оккупацию пережив.
Кончилась битва, возвратились домой бойцы. Маша в самом расцвете сил – 23 года. Молодая, стройная, прекрасная, наиболее время замуж вылезать, а у нее ни жениха, ни ухажера. Она и на пляски, и на вечеринки, никто из мужчин на нее интереса не направляет. Большинство подруг уже замужем, деток нарожали, а Машу как какбудто не замечают.
Вспомнила она тут про узелок от немца. Нашарила его за печкой, развязала, а там шерстинки какие-то, да травинки. Думала, задумывалась, что с этим делать, да и в печке сожгла.
А на иной день ей снова на улице ухажеры проходу не давали.