Бабушка говорила. У подруги ее мама погибла.
Собрались родственники затронуть, почтивсе с детьми пришли. Женщина зрелых за стол усадила, а деток на улицу выпроводила – нечего под ногами мешаться. Наготовлено, естественно, немало было, да и водки в достатке. Некоторые так угостились – чуть песни не запели. Это за поминальным-то столом!
Снится даме сон в ту же ночь. Мать ее покойная стоит по пояс в холодный воде, плачет несладко. Спрашивает дочь: «Мама, ты что плачешь? Обидел кто? И длячего ты в воде стоишь, вон какая студеная, выходи, простудишься! »
Отвечает та: «Ты меня, дочка, обидела, в водке утопила, вылезти не могу». Женщина ей: «Мама, да, я же так пыталась всем попасть, все довольны, сыты остались! »
«Вот-вот, – покойница произносит, – свиней-то ты накормила, а ангелы голодные остались». И наблюдает дама тот поминальный стол, за ним родственники сидят, и практически у всех обличья отвратительные – рыла свиные, на столе грязь, мухи, краски еду бросают, смеются.
Проснулась в страхе. С той поры деток главным занятием за стол усаживала, а о том, чтоб водки или причина на стол определить, даже не заикалась.
Правда, мама ей еще раз приснилась.
Постучался в дом когда-то нищий, пища попросил. Годы были непростые, послевоенные, немало тогда таковых ходило. Имелась в доме буханка заплесневевшая, так дама плесень срезала и нищему дала, он поблагодарил и ушел.
Снится бабушкиной подруге, что просит она у мамы покойной пища, а та ей дает кусочек сухой, с плесенью. Спрашивает у мамы: «Мам, да неужели у тебя пища обычного нет». Мать улыбнулась: «А ты кушай, доченька, кушай! »
Видны, наверняка, ушедшим родным все наши поступки. Может, им и постыдно за нас бывает…