Реальная история в моем изложении…
Ее привезли в отделение неживую. Вернее, физически она была жива – самостоятельно двигалась и, кажется, понимала все, что ей говорят. Но в остальном эта молодая женщина была похожа на большую, безжизненную и жуткую куклу: огромные, стеклянные, практически не моргающие глаза, крепко сжатые неподвижные губы, никакой мимики.
Молодой следователь с ужасом смотрел на нее. Хрупкая, красивая… неужели она могла… неужели она убила своего собственного ребенка? Какое-то время она не в силах была говорить. Ей принесли воды, дали какие-то таблетки, кто-то накинул на ее дрожащие плечи куртку…
– Елена Сергеевна, – милиционер наконец собрался с мыслями и решился начать допрос, – 27-го января вы… – мужской голос дрогнул, – … как вы могли? За что!?
– Я… – рассеянно произнесла она. – Я могла? Да… Могла… Я должна была… Я боялась… Оно бы убило меня, наверняка бы убило…
– Убила? Но как? Ей и двух месяцев от роду не было!
Женщина вдруг выпрямилась, встрепенулась словно испуганная птица. Ее глаза по-прежнему оставались неподвижными, но жизнь будто понемногу, по капле, возвращалась к ней. Щеки слегка порозовели, руки самостоятельно потянулись к стакану с водой.
– Я любила ее, правда! С самого начала, с самой первой секундочки, когда узнала, что она живет во мне. Мы с мужем очень ждали ее. Это был наш первый и бесконечно желанный ребенок. Она родилась здоровой, крупненькой, громогласной. Когда ее привезли домой, это было счастье – такое маленькое и такое огромное одновременно!
Все началось через несколько дней после нашего возвращения из больницы. Однажды ночью я проснулась от ощущения, что кто-то настойчиво тянет меня за руку, будто бы хочет стащить с кровати. Приподняв голову и оглядевшись вокруг, я поняла, что в комнате нет никого кроме двух моих самых любимых, крепко спящих людей – мужа и дочки. Я усмехнулась – глупый сон! – снова опустилась на подушку и блаженно закрыла глаза. И тут… Чьи-то сильные руки крепко сдавили мою шею. Кто-то душил меня. Я попыталась оказать сопротивление, но тело не слушалось, даже глаза открыть у меня не вышло. В отчаянии я мысленно начала читать молитвы – все подряд, какие только знала – и… ужас закончился! Вскочив с постели, я кинулась к дочери – она мирно спала в своей кроватке.
Тогда все произошедшее показалось мне нелепым, страшным сновидением. Я еще не знала, что с этого момента в моей жизни начался ад…
… Они сидели друг напротив друга. Худенькая женщина с взъерошенными волосами, кажется, искренне верящая в то, что говорит, и молодой парень в милицейской форме, внимающий каждому ее слову…
– И что же произошло дальше?
– Дальше… Страх, непонимание, боль… Ночные «приступы» удушения стали регулярными. Иногда спасали молитвы, а порой невидимый душитель почему-то сам отпускал меня, словно передумав доводить свое черное дело до конца. Но он возвращался. На следующую ночь или через несколько дней. Я бы, наверное, подумала, что схожу с ума, если бы не синие следы, регулярно появляющиеся на моей шее. Муж тоже замечал их, и я каждый раз придумывала какие-то нелепые объяснения. Думаю, нужно было бы рассказать ему, но я не смогла.
Однажды, после очередного «визита» своего мучителя, я по обыкновению в ужасе открыла глаза. Знакомая комната и… какое-то движение в темноте! От моей кровати медленно, не спеша отдалялся силуэт. Фигура напоминала плотное облако серой пыли, однако имела вполне человеческие очертания: голова, плечи, руки… Оно уходило все дальше и дальше вглубь спальни, но вдруг неожиданно остановилось возле детской кроватки. Приподнялось в воздухе – и будто бы нырнуло в колыбельку…
Я подскочила к своей девочке. Она не спала. Спокойно смотрела на меня, широко распахнув глаза и немного приоткрыв ротик. Ее лицо… Оно было не таким как всегда… Даже не могу описать, что было в нем не так, но оно показалось мне страшным, жутким, неестественным… Это было последним, что я увидела перед тем как потерять сознание…
– Не возражаете, если я закурю? – лейтенант дрожащей рукой потянулся к пачке сигарет.
Женщина кивнула. Сделала еще глоток воды, немного помолчала. От недвижимо-кукольного лица не осталось и следа. Теперь она больше напоминала старушку: сгорбленная, трясущаяся, с невесть откуда вдруг взявшимися морщинами…
– Вы думаете, я ненормальная, да? Не понимаю, зачем вы до сих пор слушаете меня…
– Елена Сергеевна, я…
Она проводила взглядом струйку сигаретного дыма, поднимавшуюся к потолку, и продолжила свое страшное повествование:
– С каждым днем становилось хуже и хуже. Я стала бояться ее… свою малышку. Мне было страшно подходить к ней, брать ее на руки. Мне казалось, что сейчас она посмотрит на меня тем же страшным взглядом, которым смотрела той ночью. Ну, а потом протянет ручки и стиснет ими мою шею… А Оно продолжало приходить. Душило меня, бродило по комнате, а потом «растворялось» в кроватке моего ребенка… Муж видел, что со мной что-то не так: я стала бледной, сильно похудела, без каких-либо причин закатывала истерики… Дочь заходилась в плаче, а я порой словно не слышала ее… или не хотела слышать… Супруг сам менял пеленки, укладывал малышку спать, списывая все на мою усталость и послеродовую депрессию…
Но это была вовсе не депрессия. Теперь я точно знала: Оно живет в ней! Не будет ее – и Оно исчезнет. А иначе… иначе вскоре не станет меня… И однажды я решилась. В то утро я проводила мужа на работу, заперла за ним дверь квартиры и подошла к большому зеркалу в прихожей. Из него смотрела не я, а бледное, напуганное, изможденное создание с фиолетово-черными синяками на белой шее. Я прошла на кухню, открыла ящик, где лежали столовыми приборы, достала оттуда нож и двинулась в комнату.
Она почти не плакала, не успела… Знаю, вы думаете, что я убила ее, но это не так. Не так, поверьте! Я убила То, что жило в ней… То, что медленно, садистски, изощренно убивало меня…
… Время близилось к утру. За окном шел крупный, пушистый, неторопливый снег. Сигаретная пачка давно опустела, мобильный телефон раскалился от звонков родителей, встревоженных его поздним отсутствием, и любимой девушки. Но он не двигался с места… Кто она? Сумасшедшая? По месту работы и жительства она имела исключительно положительные характеристики, друзья и родные отзывались о ней как о чудесном и добром человеке… Интересно, что она делает сейчас там, в камере? Должно быть, не спит… Ждет… Ждет, что Оно вернется…