Историю мне говорила бабушка.
Родилась она в селе. А в то время в деревнях попадались люди, которых именовали юродивыми. Вот и в их деревни таковой человек был, именовали ее Манька-юродивая. Вроде не в себе была, беседовала изредка и невнятно, но видела то, что иным созидать не дано.
В хотькакое время года, даже зимой, ходила она в одной рубашке и босая. Бабы сожалели ее, случалось, оденут на нее телогрейку и валенки, а она все сбросит, и так и прогуливается в рубашке и босая. И никогда не болела! Дома собственного у нее не было. Так, шаталась по всей селе, в различные дома на ночлег заходила. Никто ее не прогонял, сожалели все. Бывало, зайдет неслышно, в куток ляжет, свернется калачиком и дремлет себе. А в особенных вариантах сядет против владельцев, усмехается и глядит так загадочно… На последующий день в доме удовлетворенность какая-нибудь случается. А случалось, зайдет, сядет в куток, и плачет-плачет… Значит, быть беде!
В тот день зашла она в дом бабушкиной семьи. Кинулась на колени перед иконой, и плачет-слезами заливается, плачет и молится, неслышно повторяя: “Бедааааа! Ох, бедаааа…” вся семья сходу поняла: Быть беде! И ужасной беде! Всю ночь Манька молилась и рыдала, а на последующий день пришло ужасное весть: Началась Война!
После борьбы бабушка моя уехала в град, вышла замуж за моего деда. Через некотороеколичество лет, решила отца в селе проведать. Подхватила папаню моего четырехлетнего, и поехала.
Приехала, с папой повидалась, отправь они за водой. Тут Манька-юродивая идет к колодцу, глядит на мою бабушку так таинственно, и произносит: “Мама, ты домой приедешь, а папа тебя-чмок! И ты с лялечкой а-а-а-а”( указывает, как малыша качают). Приехала бабушка в град, и выяснила, что беременна. Хотя она тогда уже поняла. Ведь Манька никогда не ошибалась