Эта деяния произошла со мной в детстве, когда я ехал с деревни в загородной электричке.
Было мне тогда лет 10-12, предки меня на выходные таскали с собой в деревню к бабушке, в то время машинки у нас не было, а мне страшно не нравились поездки на электричках с пересадками. Мне было в них скучно, лишь отец мог отвлечь меня забавой в карты, и тогда тропа пролетала неприметно.
Но в тот пир мы ворачивались с матерью вдвоем, папа в те выходные остался дома, его вызвали на работу или кое-что в этом роде.
Стоял теплый летний пир, мы сели на электричку в Нежине и направлялись в Киев, по времени тропа занимала приблизительно два с половиной часа. Вагон был практически целый, все сидячие места были заняты, и люди уже стояли в проходе. Как размещены сиденья в постсовковых электричках, говорить, я размышляю, не необходимо. Я сидел около окна, около меня сидела мать, все другие места также были заняты. Я глядел на мелькающие в окошке деревья и пригородные мелкие домики, в открытое окно залетал теплый вечерний ветерок.
Электричка не торопясь следовала по собственному маршруту, пассажиры уходили и заходили, я, как чрез стекло бассейна, читал таблички уже знакомых жд станций. Примерно на середине пути на одной из остановок в вагон зашли 2 чрезвычайно странноватых пассажира, на которых я сходу направил интереса. Это была малая сухая бабушка в черном платке и вполне темной одежде. С ней был большой мужчина ростом возле 2-ух метров, он был не элементарно высочайший, он был конкретно здравый, как шкаф, на нем был темный долгий плащ, а в руках у него был зонтик в форме палки, на лице не чрезвычайно длинная черная бородка. Сколько ему было лет, вданныймомент мне заявить тяжко, но я думаю, возле 45-ти. Я до сих пор незабываю, как удивительно этот великан смотрелся на фоне других пассажиров, но, казалось, никто не направлял интереса.
Мы ехали далее, я уже опять начал глядеть в окно, когда против матери освободилось пространство и, к моему удивлению, бабушка не села хозяйка, а посадила этого мужчину. Он туда еле пролез, сел и поставив перед собой зонтик и, облокотившись на него, сложил руки поверх изогнутой ручки. В это время началось наиболее странное, уже после мы с матерью обговаривали прошедшее и сумели выстроить хронологию событий. После такого как он сел против, он какбудто бы начал сверлить нас взором. Я сходу положил маме голову на плечо и начал спать, ее также правило направлять в сон, но она не засыпала, сидела она, мало скрестив лапти и засунув их под седалище. В некий момент громила начал зонтиком пробовать выровнять ей лапти, как бы случайно задевая их, позже начал толкаться ногами, стараясь их расправить, в результате мать поставила лапти прямо перед собой. Как лишь это вышло, ей стало нехорошо, ее правило мутить, в это же время пробудился и я, мне также стало чрезвычайно нехорошо, у меня грубо заболел животик, также возникла мощная рвота и закружилась башка. Не знаю, что бы было далее, ежели б мать не догадалась опять скрестить лапти, поставив перед собой нашу дорожную сумку. Насколько незабываю, к этому времени я уже начал терять рассудок. Но как лишь она это сделала, громила изменился в лице, высокомерно на нее поглядел и засмеялся на целый вагон каким-то, казалось, нечеловеческим гласом, после что он грубо встал и перекрестил нас зонтиком. На ближайшей станции они со старушкой вышли. Не стоит произносить, что как лишь они вышли, нам сходу полегчало. Пока мы доехали до Киева, от немоготы не было и отпечатка.
Прошло немало лет, нетакдавно с матерью мы упоминали эту историю, как оказалось, мать ходила позже к бабке и спрашивала, кем мог быть тот мужчина, ей произнесли, что, быстрее только, это был энергетический вампир, и скрещенные лапти или руки не давали ему хватать мамину и мою энергию.
Вот таковая деяния.