Три года обратно моя отменная подружка Вика родила первенца и, как знается, лежала в послеродовой палате. Роды у нее были томные, малыш наглотался околоплодной воды, и его держали в реанимации. Матери на питание его, несомненно, не приносили, и что с ним, также толком не разговаривали. Подруга ужасно переживала, и наиболее нехорошее – ей не с кем было поделить тревогу. Остальные мамочки также рождали в первый раз, и все у них было успешно. Так она и терзалась, покуда не положили к ней в палату даму, которая ожидала уже третьего малыша. Галина( так звали новейшую соседку) Вику поняла и пыталась успокаивать и помогать. Ее первая дочка также была томным ребенком. Женщины сдружились, и в один из вечеров Галка поведала свою непонятную историю.
Сама Галина замуж вышла рано и практически сходу забеременела. Так что дочку под сердцем она носила уже в 19 лет. Несмотря на юность, матерью она была серьезной, на осмотры ходила часто, разборы сдавала впору, не отлынивала и соблюдала все советы. Жили они с супругом тогда в однокомнатной квартире на 7 этаже, под самой крышей старенькой многоэтажки. Лифт нередко ломался, и Гале доводилось бродить с огромным животом кверху и книзу. Но в те эпохи она была юный и здоровой и особенно не пожаловалась.
Срок уже был солидным, когда она собралась на следующий осмотр( прим. создателя: по мужской, собственной, природе я не скажу буквально, какой-никакой был срок – элементарно знаю, что приблизительно 7-8 месяцев). Стала она, как традиционно, спускаться по лестнице. Идет, задумывается о собственном. В некий момент очнулась, ей показалось, что идет она уже достаточно издавна и вроде бы обязана была дойти к этому времени до главного этажа. Посмотрела кругом – третий. Пожала плечами и далее вульгарна. Спускается, а конца лестницы и не следовательно. По Галкиным словам “ее как туманом накрыло” – соображает, что кое-что ненормальное проистекает, что такового элементарно быть не может, и не соображает, что же ей делать. Только одно отчетливое желание – побыстрее опуститься книзу и выбраться наружу. Спускается, уже и идти тяжко, но все одинаково пытается передвигаться скорей. А лесенка тем порой истока изменяться. Сначала она была самой обыкновенной обычной узкой лестницей, как в всяком древнем доме – кособокие перила, двери квартир. Постепенно стенки раздвигались, лестничная клетка становилась все просторнее, а двери пропали совсем. В конце концов она шла по какому-то чрезвычайно темному, серому месту, лесенка стала широкой, раза в три просторнее, чем та, по которой она шла, выйдя из квартиры. На Галину уже начал накатывать приступ дикой паники – шуточка ли, приступить спускаться в подъезде родного дома, а очутиться в совсем неизвестном месте? Ей хотелось убежать, избавить малыша, вывернуться, исчезнуть. А лестницы как не было конца, так и не предвиделось. Этаж все втомжедухе тянулся за этажом. Женщина уже задыхалась, держась за животик, и шла чрезвычайно медлительно, когда услышала на некотороеколичество этажей больше себя шаги. Они были убежденными и звонкими, как какбудто некая дама здорово шагает на каблуках. Галя остановилась, решила перевести дух, отдышаться и повременить такого, кто идет. Ее не страшилища надежда встретиться с чем-то ужасным и неизвестным. Тогда, по ее словам, она элементарно обрадовалась, что некто еще активный имеется в этом жутком месте. Что разрешено спросить путь или элементарно пристроится “в хвост” и выбраться.
Спускавшимся человеком вправду оказалась дама на каблуках. Вернее, юная женщина лет на 5 ветше самой Гали в серьезном пиджаке и юбке до колен. Лицо Галине показалось неясно знакомым. Еще ей запомнилась странная полоса белой кожи на горле женщины. Когда она поравнялась с Галей, то элементарно окинула ее длинным взором и неговорянислова продолжила спускаться. Галина, как и желала, увязалась за ней. Попыталась заговорить с незнакомкой, выяснить у нее, куда идти, но та ее проигнорировала. Правда, идти стала чуток медленнее, какбудто давала вероятность углубленно беременной спутнице вытекать за собой, не спеша.
Буквально чрез некотороеколичество лестничных пролетов они, наконец-то, добрались до главного этажа. Заканчивалась лесенка чрезвычайно темным коридором и массивной двустворчатой стальной дверью. Девушка подошла к самой двери, взялась за ручку и, оглянувшись на уже обрадованную и измотанную Галку, произнесла: “А с девочкой тебе не сюда. Вернись на три этажа больше и пройди по коридору. Тебе туда” – и вышла.
Галя, не разумея отчего, но разумея, что стиль шла о ее дочке, кротко поднялась на три этажа кверху, желая ее и грыз ужас, что двери не станет или она окажется прикрытой, а начни она опять спускаться книзу – и снова “застрянет” на бесконечной лестнице. Она вправду нашла дверь там, где ей произнесли, и вышла.
Очнулась Галка в клинике. Оказалось, что она продолжительно была без сознания. Сначала у женщины чуток не случилась истерика, так как животик ее был плоским – она растеряла малыша. Но ее успокоили – малыш жив, желая и в реанимации. Они обе – и она, и ее дочка уцелели и поправились. Было немало больниц, капельниц, уколов, слез, заморочек, и нервов, и осложнений, но с обеими в результате было все в порядке.
Никто буквально так и не знает, от что это приключилось – то ли от такого, что она споткнулась и свалилась, и у нее начались досрочные роды; то ли, напротив, от такого, что у нее начались роды, она растеряла рассудок и свалилась. Но факт остался фактом – на 3-ем этаже в подъезде собственного дома она растеряла рассудок, соседка-пенсионерка, услышав звук падения и спросив Галку, вызвала быструю содействие. Девушку увезли, избавить успели обеих: и мама, и младенца.
Но наиболее странное в данной летописи оказалось позже. Прошло какое-то время, Галка уже была с ребенком дома, и к ней потянулась череда подруг. Пришла и Маша, одна из самых недалёких, и Галка в числе остального из пережитого кошмара поведала ей историю с лестницей и женщиной в костюме. Маша поначалу опешила, позже насторожилась и попросила уточнить, как незнакомка смотрелась.
Услышав наиболее четкое отображение, Машка истока плакать. Оказалось, в тот же день, когда свалилась Галя, лишь на некотороеколичество часов ранее у подруги погибла двоюродная сестра Ира. Тоже в подъезде собственного дома. Ее задушил отец ее грядущего малыша, не желавший хватать на себя ответственность. Он уже был женат на очень обеспеченной мадам, ветше себя на 10 лет, и знал, что малыш на стороне – конец его обеспеченной, легкой жизни. Мужик желал аборта( срок еще был малюсеньким), но Ирина была полна решимости породить и выкормить, даже без его помощи. Ира постоянно уходила из дома чрезвычайно рано, в 5 утра, и он элементарно подкараулил ее этажом больше, подбежал сзаду и, набросив веревку на шею, удушил. Естественно, его скоро отыскали и посадили.
О погибели Иры Галке никто не говорил – не желали тревожить молоденькую мама после недавних потрясений. Да с Галиной Ирина встречалась только некотороеколичество раз на праздниках Маши – пару раз на днях рождения, один раз в Новый год. Они отыскали фото Иры в альбомах с праздничными фото – это вправду была она, дама в сером костюме. Поэтому-то Галке и показалось знакомым ее лицо…
Галина до сих пор становит свечи при случае за упокой Ириной души в храме и молится, желая и не вособенности набожна. Просто она искренне верует, что не посоветуй Ира ей вылезти в иную дверь – и Галка бы вышла в дверь мертвых… Вряд ли тогда они бы с дочкой уцелели. Или до сих пор бы скитались по той жуткой лестнице.
P. S. Так как я принадлежу к мощной половине населенияземли, и собственных деток у меня покуда нет, то некие подробности, касающиеся беременности, можетбыть, искажены. Прошу извинить меня за эти неточности, я пробовал уточнить всюду, где мог, но кое-что так и осталась недоступным для моего осмысливания.
Автор: Господин Тссс