И вот: я, моя женщина – Соня, и три друга: Санек, Витек и Даня, решили её изучить. Договорились идти вечером и брали с собой камеру.
Витек, который жил в Апреле, говорил, что там разрешено бродить всюду, но оказалось, что нет. Завод состоял из 2-ух зданий: самого завода и фасовочного отдела, объединенных довольно узким по отношению к ним коридором. Войти разрешено было лишь в фасовочный цех. Дверь на завод со стороны была заколочена, а на входе в коридор стояла крупная стальная дверь.
Когда мы пришли туда – уже стемнело. Я и Санек брали фонарики, Даня держал камеру. Мы зашли в фасовочный цех и начали оглядываться. Что потрясающе, он показался нам даже мало обжитым. Возле какого-то конвеера стоял импровизированный стол из перевернутой кверху дном коробки, на котором была стальная касса и календарь, как оказалось, бодрый.
В конце-концов лунного света и света фонарей нам стало недостаточно. Я включил фонарь и… Началось то, вследствии что я пожалел о том, что мы пришли сюда. Возможно, нашей психике настал бы конец. Соня закрыла рот ладонью, уткнулась лицом в мою джинсовку и бесшумно заплакала. Даня( самый-самый сентиментальный из наших мужчин) согнулся и очевидно был готов сблевануть. К конвейеру был прислонен тучный мужчина, средних лет в сером пиджаке. Руки и лапти его были соединены. Рот был заклеен. Глаза прикрыты. Он был или мертв, или без сознания. Витек потянулся пощупать его пульс. Но я оборвал его, таккак он оставит следы. Затем мужчина открыл глаза и поглядел на нас как раз тогда, когда Даня более-менее пришел в себя. После что Даня совсем сблеванул. Мужчина глядел на нас вопрошающе, какбудто он не разумел, что с ним вышло. Затем… Я услышал звук открывающейся двери в коридоре со стороне завода… Мое сердечко подпрыгнуло, но адреналин сделал родное дело. Я жестом скомандовал нестись, но Даня застыл, как вкопанный. Я отвесил ему затрещину и он одномоментно оказался у выхода. Слава Богу, тот, кто шагал по коридору, не чрезвычайно спешил. Мы вышли без гула, после что я брал Соню за руку и мы побежали. Отбежав на метров 50, мы спрятались в кустах. Данилу нужно было еще раз сблевануть, а Соня непрерывно всхлипывала. Я дал им всем три секунды отдышаться и потом мы перебрались на черную сторону дорожки. Свет фонарей не доставал до нас, так что разрешено было полагать, что мы в сохранности. Мы прошли некотороеколичество метров и услышали спертый вопль, оборвавшийся так же грубо, как и начавшийся.
Оставшуюся ночь мы провели в подвале в особняке друга. Мы завели в подпол Сигнала – Витькиного большого сторожевого пса, и Тихона – его кота. Затем, мы с Витьком оставили Соню, Санька и Даню в подвале, а сами брали ножи, еду из холодильника и пару дисков на dvd с комедиями( у Витька в подвале был телек), чтоб когда-то отступить. Затем, мы выключили в доме свет и заперли все двери на все замки и ключи. Читатель, тебе, быстрей только, станет тяжело доставить, какая удовлетворенность отобразилась на лицах наших товарищей, когда мы зашли в подпол цельными и невредимыми.
Мы подключили кинофильм “Зомби по имени Шон”, сделали бутербродов и чай. Я так и не сумел сомкнуть глаз. Санек также. Даня дремал, но непрерывно просыпался. Витек храпел с кухонным ножом в руке. Соня спала у меня на коленях. Она также времяотвремени просыпалась. Просыпалась и начинала рыдать. Бедняжка, я успокаивал ее, как мог. Санек заявлял, что ему все время слышатся шаги около дома. Мне становилось беспокойно от этого. Даня заявлял, что ему непрерывно снится силуэт, выходной из такого проклятого коридора. Сигнал тихо дремал в углу. Тихон свернулся у Санька на коленях.
Утром мы на любой вариант обошли дом, потом вызвали милицию( то имеется, полицию). Мы не уходили из дома, покуда они не приехали. Мы проявили им это сооружение, я разъяснил, что там приключилось, но забегать мы отказались наотрез. Полицейский требовал. Говорил, мол, ему нужен некто понимающий это сооружение. Витек выступил вперед. Я пошел с ним. Полицейские осмотрели сооружение и отыскали отпечатки крови. Железную дверь( как и заколоченный ввод) им раскрыть не получилось. Они вызвали кого-либо и произнесли, что нужно ожидать. Третий день мы ночуем в подвале.