Хочу поведать, что приключилось со мной под действием всеобщего наркоза. У меня два дня болел животик, но я чрезвычайно выносливая до боли, благодарячему задумывалась, что все пройдет и нужно пострадать, но вытерпеть не довелось продолжительно: поступила на третьи день в клинику с острым аппендицитом, который внутри меня лопнул уже.
Как положено, подготовили меня к операции, положили на операционный стол, а мне в тот момент было все одинаково, так как от боли уже чуток не утрачивала рассудок. Что крайнее незабываю, как на лицо положили наркозную маску и слова анестезиолога: «Счастливого пути! »
Если бы я тогда знала, что за путь мне предстоит! Меня какбудто вытолкнули из тела. Я зависла над собственным телом и в сомнении следила за медиками.
Анестезиолог в это время совал мне в трахею трубку и я это так тщательно видела, что мне стало досадно и я желала его оттолкнуть. Но мои деяния были невероятны, я была бессильна. Недолго я следила за медиками, мне это надоело и я понеслась.
Помню, что побыла у матери дома, видела как она пылесосит, еще посетила у собственной замужней подруги и выяснила, что у нее имеется возлюбленный, которого она от меня почему-то укрывала. Не хочу вдаваться в детали, но я их застала прямо в брачной кровати за увлекательным занятием. Позже я ей все поведала в подробных подробностях и она глядела на меня выпученными очами и не могла поверить.
Но это все чепуха по сравнению с тем, что было далее. В друг меня грубо понесло, да с таковой скоростью, что мне казалось, вданныймомент у меня оторвется все: и башка, и уши, и лапти с руками. Я огляделась кругом и вижу, что лечу в каком-то цилиндре или тоннеле, а стенки кругом серые. А спереди меня свет, да таковой броский, что глаза довелось прикрыть.
И вот, я приближаюсь все поближе и поближе к этому свету, разумею, что мне нужно возвратиться обратно, но энтузиазм переборол. Я вроде как соединяюсь с этим светом, и вижу, значит из такового же света женщина в белоснежном одеянии, с длинными темными волосами. Я гляжу на нее и разумею, что это моя сестренка, которая погибла от воспаления легких в годик. А вданныймомент она таковая красавица стала. Я ей улыбаюсь, она берет меня за руку и ведет куда-то. Я ее узнаю, мол, куда идем, на что она мне ответила, что покажет как они тут живут.
Почему-то мы оказываемся около ее могилы и как бы входим внутрь и оказываемся в деревянном домике. И так в нем недостаточно и бедненько, некий коврик лежит на некрашеном полу и вблизи с ковриком миска стоит с обглоданной костью. Я узнаю сестренку, отчего у нее так мало, а она мне даетответ: «Все от вас, живых зависит. Что вы нам оставляете, с тем мы и живем».
Потом она меня стала выпроваживать, а мне так не хотелось ретироваться, но она произнесла, что нужно. И как бы выхожу из ее могилы и иду по длинной дороге, а дороге нет конца. Я иду, иду, уже устала, размышляю, хоть бы кто посодействовал.
Чувствую во всем теле болезнь, чрезвычайно сильную болезнь. Я задыхалась. Мне хотелось накопить в легкие воздух, но кое-что мне не давало. Мне казалось, что все, конец мой пришел. Но тут меня позвали по имени и очнулась.
Помню, как кое-что растянули у меня из гортани, мне так было досадно. И далее снова крах.
Опять вижу кладбище, могилу сестры, я чрезвычайно прошу, чтоб она меня впустила, но она безмолвствует, я ее даже не вижу. Я шибко плачу. От обиды я легла на землю вблизи с могилой. И совсем не хочу ретироваться. Перед тем как прикрыть глаза, я запомнила, что земля на кладбище была вся влажная, грязь кругом, влажно и серо.
И вот, я накрываю глаза и слышу, меня снова зовут по имени. Открываю глаза, а передо мной стоит старик в белоснежном одеянии: в одной руке у него посох, а иной владеет маленького ребеночка. И свет таковой от него исходит – прямо загляденье, и ощущается некая влюбленность, нежность, внимание. Это элементарно не обрисовать словами. Я оглянулась кругом: и вместо грязи и сырости всюду трава зеленеет, птички поют. Старичок мне этот произносит: «Поднимайся, загостилась ты тут, рано тебе еще сюда». И я очнулась.
Только уже в реанимации. Я знаю, что это был Николай Чудотворец. И когда я после посещала могилу сестры, я опешила, когда вблизи увидела детскую могилку. Как позднее мне поведали, мальчику только два годика было, когда он погиб.
ныне я буквально знаю, что «тот свет» имеется и мы совсем не умираем. Души продолжают существовать и желают чтоб мы за них молились. А мы забываем, вот они там и страдают.
Автор: Лесли