Уже больше пятнадцати лет я рассказываю эту историю друзьям и знакомым, отважившимся поехать со мной на Байкал. Легче всего добраться до Великого Озера – доехать на электричке до села Култук (старейшего поселения русских на Байкале), а оттуда двинуть на Старобайкальскую железную дорогу. Именно на ней и происходили описываемые события. Именно там и необходимо, для настоящего колорита, рассказывать приключившиеся события. Ночью, у костра, с бутылочкой пива, или чего покрепче.
История абсолютно реальна, в ней нет ни капли вымысла. Она действительно случилась со мной и ещё двадцатью людьми. Может, они наткнутся на эту историю и вспомнят. А я решил, что пришло время её записать. А вам стоит её прочитать, ибо не каждый же день вы слышите из первых уст рассказ человека, убеждённого скептика, который своими глазами видел привидение.
Для начала справка, для непосвящённых:
Кругобайкальская железная дорога является уникальным памятником инженерного зодчества. 17 мая 1891 года царь Александр III издал указ о начале строительства Транссибирской магистрали, “повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дарами сибирские области с сетью внутренних рельсовых сообщений”.
В начале 1902 года началось строительство Кругобайкальской железной дороги. Железнодорожный путь по берегу Байкала был построен в основном за 2 года и 3 месяца и сдан в эксплуатацию почти на год раньше намеченного срока. 15 октября 1905 года было открыто постоянное движение.
По количеству разного рода работ, приходящихся на 1 км пути, и по трудности их выполнения Кругобайкальская дорога превзошла все построенные рельсовые пути в мире и по праву считается красивейшей среди железных дорог мира.
На 84 км ее западного участка, буквально вырубленного в скалах над Байкалом, приходится 424 инженерных сооружения, в том числе 39 тоннелей общей протяженностью 8994 м. В обвалоопасных местах было построено 14 км подпорных стенок, 47 каменных и 3 железных галереи.
По объему, сложности и стоимости работ этот участок не имел себе равных среди железных дорог России. До революции этот короткий участок пути называли “Золотой пряжкой стального пояса России”.
В настоящее время участок от станции Култук до станции Байкал – тупиковый. После строительства плотины Иркутской ГЭС и затопления участка дороги вдоль реки Ангара от Иркутска до Байкала новая дорога, построенная в 1957 году, прошла по долинам рек Иркут и Олха до станции Слюдянка.
В конце 70-х годов этот тупиковый участок получил статус историко-архитектурного памятника и был взят под охрану государством. Сегодня туристы могут увидеть здесь хорошо сохранившиеся порталы и своды многочисленных тоннелей, выполненных из тесаного камня, многочисленные виадуки, мощные подпорные стенки, сохранившиеся деревянные строения в стиле модерн начала века.
«Несокрушимый памятник XIX века». С одной стороны – скалистые утесы, с другой, почти вплотную, воды Байкала. Образец гармоничного взаимодействия человека и природы: мост, каменная арка, тоннель – кажется вечно были здесь, а не построены руками человека”.
А теперь – легенда.
При постройке одного из участков пути возникли неожиданные сложности. Ровно посередине перегона между Портом Байкал и Култуком, в бурные байкальские воды врезается огромный мыс, который так и зовётся – «Половинный». Обогнуть его железным полотном не представляло никакой возможности – огромный мраморный скальник не разрушит ни одна взрывчатка. Выход один – сверлить тоннель. Но царское правительство торопит – наглая Япония уже не раз показала Царю-батюшке фигу. Сдать этот участок Транссиба как можно скорее – стратегическая задача.
Но сверлить мрамор – это вам не мыльце продырявить. Работа, особенно по тем временам, тяжелейшая. И тогда один молодой итальянский архитектор по имени Джузеппе предложил абсолютно новаторскую на начало ХХ века идею: рыть скалу с двух сторон единовременно. Начальство, от безысходности, проект утвердило: в случае чего сошлются на иноземный заговор. Джузеппе погрузился в детальные расчёты и вскоре приступил к строительству.
Долго ли, коротко ли, да совершенно незаметно подкрался день, когда рабочие, согласно расчётам итальянца, должны были узреть друг друга сквозь щели сошедшихся шахт. Каторжники ожесточённо рыли, считалось, что на противоположной стороне лучше кормят, а может, даже наливают. Слухи распускали итальянские подмастерья. Именно тогда русские люди впервые столкнулись с западной пропагандой. Но и она не помогла, ибо в назначенный час тоннели не сошлись.
Не сошлись они и на следующий день, и через неделю. Спустя две седмицы после предполагаемого слияния дыр Джузеппе не на шутку взволновался. Нет, его и раньше посещали сомнения, но в эти дни он был сам не свой. Итальянцы вообще не шибко покладистый народ, но сейчас он просто рвал и метал. Он с безумным видом галопировал под мрачными сводами мыса Половинный, ругался на итальянском, обстукивал стены. По ночам из глубин недобитого тоннеля доносился его громкий плач, а иногда даже вой. У тогдашней интеллигенции ещё оставались понятия о чести и долге; и бедный инженер при мысли о том, что его расчёты оказались неверны, а тоннели разошлись, впадал в крайнее томление духа.
В холодное осеннее утро тело Джузеппе нашли в одной из недостроенных штолен. Он выстрелил себе в висок, наказав, таким образом, свой недостойный мозг.
Под вечер шахты сошлись. Они образовали собой идеально прямую линию: стоя у входа в этот километровый проём, можно видеть свет в конце тоннеля.
С тех пор, как говорит молва, каждую полночь в тоннеле Половинный бродит мастер Джузеппе. Проверяет на прочность своды, стучит путевым молотком по рельсам, шпалам и головам путников, рискнувших в сей поздний час попытаться пройти через его Храм. А таковых находится немало, ибо единственный поезд, по прозвищу «Матаня», проходит по Кругобайкалке лишь дважды в день.
Туристов, любующихся видами природы и человеческой архитектурной мыслью, много. Так что молоточек Джузеппе не сохнет.
Ну вот, пролог кончился, теперь, собственно, история.
Всё началось в те далёкие времена, когда Dadsonа на свете ещё не существовало, а был ещё совсем не смышлёный одиннадцатилетний Вадик. В ту пору увлечённый юный натуралист, состоящий в зоологическом кружке. Как раз этим летом мы прибыли в Порт Байкал, дабы всем юннатским кружком ознакомится с флорой и фауной Славного моря, пройдя шестьдесят километров по легендарной железной дороге – «Золотой пряжке России».
Восторженные летом, свободой, палатко-костровой романтикой, мы радостно шли по заброшенной дороге из рыжих, во ржавчине, шпал. Как уже упоминалось, поезд – пожилой тепловоз с ласковым именем «Матаня», ходит по этим безлюдным местам лишь дважды в сутки. Удовлетворённая столь редкими визитами цивилизации природа вполне рада сложившемуся положению вещей. Здесь можно встретить байкальскую нерпу, выдру, ондатру; или, что ощутимо менее приятно – кабана, ядовитого щитомордника и, конечно, медведей, коих здесь особенно много. И это не считая бесчисленных птиц и разного рода мелких тварей, а также местных жителей. Благодаря свиданию с одним из них мы впервые услышали мрачную легенду о мастере Джузеппе.
В одиннадцать лет такой легенде достаточно не только заставить сердце биться быстрее положенного, но и на время лишить сна. Да ещё, как назло, на ночлег мы остановились на краю тихой бухточки в полукилометре от входа в тот самый демонический тоннель.
В одиннадцать лет этой страшной сказки вполне достаточно, чтобы всю ночь просидеть у яркого костра и вздрагивать от каждого шороха. Но с нами в походе были старшеклассники, заслужившие от младшего поколения прозвище «слоны» – за трубный глас, большие размеры и высокомерие.
А что считается высшей доблестью в семнадцать? Правильно, выпить то, что запрещают; пойти туда, куда не советуют и щегольнуть пред женским полом величиной яиц. Конечно же, они решили тоннель непременно навестить. Наши преподаватели не то что не стали запрещать, но и вызвались возглавить группу. Нам, малышам, предлагалось остаться. Но остаться в лагере при таких обстоятельствах оказалось равносильно самоклеймению в трусости на всю оставшуюся жизнь. В половине двенадцатого мы тронулись в путь.
Экспедиционное начальство, а также принявшие самый брутальный вид «слоны» возглавили процессию. Замыкали колонну жмущиеся друг к дружке шестиклассники. Я нервно пытался шутить. И вот показался ОН. Каменный портал в подземелье Аида. Циклопический вход в царство мрака и ужаса.
Скептические голоса в авангарде зазвучали намного тише. Бесконечные сумерки длиннейшего июньского дня придали происходящему ирреальные краски. Так бывает во время полного солнечного затмения – привычные цвета не приобретают серый оттенок, а меняют окрас на противоположный. Вечерний байкальский бриз тормошит ветви деревьев. Сучья трещат, в шорохе листьев угадываешь тревожные нотки.
Мы вошли. Непослушные ноги тяжело переступают по шпалам. С невероятным трудом мы углубляемся в шахту. Но… с каждым шагом идти оказалось всё легче. На наших лицах проступили улыбки. «Слоны» уже вовсю шутят и хохочут. «А что, – кричит кто-то, – слабо нам пройти до конца? Смотрите, вон выход!» И действительно, мы замечаем свет впереди. «А давайте!» – подхватывает другой. И вдруг наваливается тишина. Я ещё её не заметил. Облегчённо смеюсь, вот, мол, какие мы герои, оказывается! Но меня никто не поддерживает, и я осекаюсь.
Тихо. Очень тихо. Не так, когда вдруг лопаются барабанные перепонки. Ощущение можно сравнить только самым нелепым образом. Как, например, если вы зачем-то забрались в царь-колокол, а по нему неожиданно выстрелили из царь-пушки. Представили, каково? Так вот, представьте, что при этом ЗВУКА НЕ БЫЛО! Именно такое чувство вызвала воплощённая тишина. Оглушительная.
А потом раздался ГОЛОС. Как будто кто-то вздумал поговорить с вами сквозь дырявый валенок. Иначе описать не могу. И голос этот был звонким. Звонким, мелодичным и пугающим до такой степени, что кажется, будто чья то рука ледяными пальцами влезает в живот, раздвигает кишки и берётся за позвоночный столб, словно за поручень в автобусе.
Я в ужасе осматриваюсь и натыкаюсь на пустые взгляды соратников. Они застыли на месте и слушают ГОЛОС. Безо всякого сомнения, звучит итальянская речь.
Не в силах пошевелиться, мы слушаем неспешный монолог. Оратор спокоен, но слышно, что он пытается кого-то убедить. Язык, естественно, незнаком. Говорящий умолкает, но уже через мгновение мы слышим всё тот же голос, но интонации другие: визгливый, истеричный, сам себя накручивающий.
И тут мы слышим СТУК. Стук идёт отовсюду. Он не отражается от сводов тоннеля – он исходит от них. Исходит ниоткуда и одновременно приближается! К стуку прибавляется звук ШАГОВ.
Это становиться последней каплей. Отважный отряд охотников до привидений начинает отступать со всей доступной скоростью. Во главе отряда, как всегда – «слоны». Они бегут, не разбирая дороги, снося с ног своих младших товарищей. В том числе и меня. Я поднимаюсь и тут отчётливо понимаю, что оказался последним отстающим. ТАК я не бегал никогда! Нёсся, опережая ветер. Поток турбулентности за мной мог бы разрушить до основания небольшой городок. А когда за спиной раздался совершенно нечеловеческий, полный отчаянного безумия, КРИК, мне пришлось превысить скорость света.
Перепуганное до предела туловище Dadsonа поймали под утро, в двух километрах от лагеря.
Злополучный тоннель я преодолел на следующий день во сне. В поезде со странным именем «Матаня».
