Был этот вариант в 2000 году в одной армейской доли. Солдату тогда, естественно, никто не поверил, да и поверить в данную историю очень трудно.
– Все началось весело. Я служил в танковой доли в Москве, что размещена на метро “Филевский парк”. Все было как традиционно – построения, наряды, зарядки – ничто и никогда не предсказывало никакой мистики.
Меня зовут высокий. Я – самый-самый обыденный юноша, никогда не во что не веровал да и в храм не прогуливался, рядовая серая личность, каких миллионы; но вариант очень поменял мою жизнь. Я издавна отслужил, но память и шрам на моей руке я никогда не забуду, и, памятуя войсковые повседневности, я не настольгирую – мне делается действительно ужасно.
Но я начну свою историю. Отслужил я гладко год и меня поставили на охрану склади. При себе – калаш, два рожка, штык, нож и две гранатки. На самом деле склад имел отвратительную славу; деды туда не устремлялись и отлынивали от склада как могли, подставляя туда молодняк, но при этом пугая его историями о призраках, безголовых прапоров и траков, какие прыгают сами по себе, не издавая гула.
В общем, заступил. Ночь была красивая, воздух был сравнительно бодрый, и даже где-то в саде ухал филин. Я оперся о двери склада, предворительно опрокинув робот за спину, достал сигарету и закурил; было хорошо….. Но когда мои наручные часы пропищали 12 раз, разговаривая о том, что настала полночь, все как-будто грубо изменилось. Подул прохладный ветр, послышались чьи-то шаги… и вообщем, в атмосфере повисла некая интенсивная амуниция. От ужаса я сдернул робот, но взятьвтолк ничто не сумел. Голова моя закружилась и правило мутить, все мое чрево как-будто вывернули наружу и решили пить. Я свалился на одно колено, оперевшись на жерло автомата, и повалился на бок. Очнулся я уже сутра, но кое-что очевидно изменилось. Вокруг меня был лес, не было нималейшего склада, да и самой доли не было. Я как следует протер глаза, что бы удостовериться, что я не сошел с ума или желая бы не дремлю, желая меня и побывала здоровая мысль, что я заснул на посту и меня оттащили куда-то люди, что бы поругать. Но тогда отчего со мной мое орудие и целый боекомплект, и край сада также показывается, поточнее, не так как ранее – я не слышал гула каров, не слышал никаких кликов людей, ничто не слышал совершенно.
Взвалив робот на плечо, я пошел к дороге, ну или на то пространство, где она очевидно обязана быть. И тут моему взгляду стала головка: маленькая проселочная тропа, я увидел неподалеку от себя стоги сена и услышал ржание лошадок и чуток слышные открики людей. Я побежал на клики.
Картина, которая мне стала, не поддавалась никакой логике и фактам. Я оказался на краю маленький деревни. Я увидел старика, который сидел на лавке около собственного дома. Немного помявшись, я отважился к нему подойти.
-Здравствуй, отец, – начал я.
-И тебе не хворать, ряженый.
Это я-то ряженый? На себя бы поглядел, сидит в каких-либо тряпках бело-грязного цвета и нималейшего почтения к Российской армии не проявляет. Но я решил не залегать старика и никакой собственной идеи ему не выложил.
– Скажи, отец, где тут дробь боевая?
– Чего? – Удивился старец.
– Ну дробь боевая, где люди служат, – попробовал я ему разъяснить.
– Застава что ли? – Попытался исправить меня старец.
Я промолчал.
– Так опоздал ты, воевода давиче был, да в Москву отбыл, ну практически дня два обратно, с ним и казаки были.
– Кто?????!!!!!!!!! – Воскликнул я, раскрывая рот. – Куда отбыли??? И где я тогда нахожусь, ежели как не в Москве?
– Хех, – хмыкнул старец, – ты в селе Фили, а Москва чуток долече станет, верст 25-30.
Тут мне поплохело действительно. Я огляделся по граням, осматривая ветхие избы, прохудившиеся крыши домов, лай одиноких собак на обыденных веревках. Мысли так и кружились в моей голове, и что делать я очевидно не знал. Мир практически перевернулся с ног на голову, и мне стало ужасно. И тут приключилось ужасное – мое плечо прожгла страшная болезнь и послышались клики деревенских. Я схватился за рану и вырвал из плеча стрелу; поглядел в строну, из руки сочилась кровь и мой камуфляж перекрашивался в иную краску. В этот момент я брал ружье, передернул затвор, прицелился и надавил на курок. Грянула маленькая очередность, позже еще одна… вследствии маленького холма я увидел отряд с какими-то копьями, неимоверными щитами и лучниками, какие вырезали несчастную деревню Фили. Стало жутко. Я встал на одно колено и приготовился к бою. Автомат выдавал очередность за очередью, покуда один рожок не опустел. Но тут в моей голове зашумело, и я опять ощутил бессилие во всем теле. Возможно, это вследствии утраты крови… я начал падать и только услышал открики людей через веки и заложенные уши.
– Царь батюшка идет!
Очнулся я около склада. Мой китель был целый пропитан кровью. Я ощущал, как жизнь уходит из меня чрез эту маленькую ранку. Подбежали мои сослуживцы, санитары, и я улыбнулся и пробредил:
– Царь батюшка пришел…
История честная, но ни мои сослуживцы, ни мои предки – ни один человек на свете мне не поверит. Я разумею и прощаю за это людей, в конце концов, поверить в это – означает опровергнуть концепцию самого решетка, и я никого не сужу, но так бы хотелось осмысливания, а не считания меня дураком.
Рана так и осталась при мне, и когда меня отыскали, то после лазарета асобист Кузьма Владимирович еще продолжительно принуждал меня разъяснить, куда я истратил рожок патронов.