Я работаю психологом в одном средней паршивости городке. Народа в нем не немало, но и не недостаточно, у всякого свои трудности, свои неразрешенные вопросы. Многие из них обращаются ко мне за поддержкой, рассказывая свои летописи, открывая свою душу. Так ко мне пришел и он. Раскрывать его имя было бы неверным с точки зрения этики.
Впервые он пришел ко мне погожим летним днем. Изможденный мужчина лет пятидесяти. Седые волосы, сеточка морщин и томные мешки под очами. Усевшись в комфортное кожаное кресло, он продолжительно глядел на меня, а потом начал собственный рассказ:
— Прошу вас, выслушайте меня. Я знаю, вы мне не поможете, но вы можете составить об этом, что уже много. С детства меня терзают кошмары. Родители руководили меня к психиатрам, знахарям, гадалкам — ничто не помогало. Я продолжал созидать их, существовать их жизнями и… помирать их смертями. Каждую ночь, засыпая, я пребывал жизнь неизвестных мне людей. Я не знаю, как разъяснить, но я не был посторонним наблюдателем. Я был ими, а они — мной. И каждую ночь я погибал. Доктор, я погиб тысячей различных смертей. Это чрезвычайно досадно. Однажды, когда мне было пятнадцать, я увидел во сне собственного соседа. Нет, я БЫЛ собственным соседом. Я подстригал лужайку около собственного дачного домика, когда дикая болезнь в груди принудила меня в судорогах упасть на землю. В очах потемнело, и я пробудился. На последующий день я узнал, что мой сосед скончался от сердечного приступа. И так каждую ночь. Сначала я находил данных людей — они все погибли. Все. Я вижу сон — и человек погибает. Самое позже — чрез недельку. Я так более не могу, врач, — он с мольбой в очах поглядел на меня.
— Я прожил тыщу жизней, — он несладко ухмыльнулся. — Но сейчас особый день. Я увидел во сне себя. Сегодня меня собьет машинка. Грузовик. На углу, за вашим кабинетом. Напишите об этом, врач. Прощайте, — с данными словами он получился из кабинета.
Признаюсь вам, за время собственной практики я слышал и наиболее неописуемые летописи. Однако на этот раз меня кое-что задело.
Я выскочил из кабинета, роняя ключи от машинки и путаясь в стеклянных дверях. Выбежав на улицу, я увидел его. Он шел к пешеходному переходу.
— Постойте! Подождите! — выкрикнул я.
Он обернулся, приоткрыл рот, желая кое-что мне ответствовать, когда показавшийся вследствии угла фургон сбил его с ног и поволок по асфальту, оставляя сзади ярко-алый отпечаток.
Я не знаю, был ли это несчастный вариант, или всё было вправду предназначено, как он мне и произнес. Этот человек умолял меня составить об этом, и я пишу. Я скорблю о человеке, которого видел один раз в жизни, как о лучшем приятеле. Не знаю, так ли это… но я видел кое-что в его очах. Что-то, несчитая уныния загнанного зверька. Я размышляю, это была жалость. Может быть, я также был в одном из его снов?