Эта деяния может быть не настолько магическая, но она конкретно ужасная, испытать такое никому не пожелаешь, а слова ребёнка вправду чрезвычайно любопытны, и от этого делается ещё ужаснее.
“Я работаю врачом-реаниматологом. Из приблизительно 30 человек, переживших клиническую погибель, которых я выручал, практически все были пьяницами и никто о загробном мире отлично не отзывался. Вотан даже видел, как его черти тащили в ад. Объяснение этому – электроэмульсионная терапия. Но поведать я хочу не о них.
Среди моих пациентов был Саша Волгин. Ему было 4, 5 года, но он покоился во зрелом отделении с диагнозом лейкемия. Его жизнь отобрала Чернобыльская трагедия.
В собственной недолгой жизни он привык, что вместо садика и ровесников его обрамляют врачи. Катетеры и пробочки он коллекционировал.
Я тогда был ещё практикантом. Саша ожидал ещеодну операцию по трансплантации костного мозга. После курса химиотерапии он ощущал себя всё ужаснее и ужаснее. В один из дней паренек, до этого храбро переносивший нездоровые процедуры, произнес нешуточно докторам: “Всё! Больше не нужно. Послезавтра я умру. ” Потом он стал успокаивать непрерывно дежурившую вблизи с ним маму, не отходившую от него ни на шаг: “Мама, я знаю, мне там станет отлично. Я буквально знаю. Ещё я хочу покушать твоих пельменей. В крайний раз! ” С молоденькой медсестрой, ухаживавшей за ним уже некотороеколичество месяцев, случилась истерика. Она села на пол и несладко заплакала, а позже произнесла: “Он не врёт! ”
Дело в том, что в этом возрасте детки ещё фактически не лгут. Это подтверждают психологи. О религии и загробном мире предки и врачи ему не разговаривали. О погибели также никто ему не заявлял. Поэтому совсем мрачно, откуда он узнал об этом? Видимо, он кое-что ощутил. Ведь детки наиболее чувствительны, чем зрелые.
На последующий день Саша ничто не ел. Мама была вблизи с ним. А он непрерывно её успокаивал: “Мама, я буквально знаю, там мне станет отлично. ”
Ночью он заснул и во сне погиб. Мама не отступала от него ни на шаг. Она заснула, держа его за руку. Когда пробудилась – десница сына уже была прохладной. Перед гибелью он впервыйраз за немало месяцев усмехался. Эта ухмылка осталась на его лице совсем.
С тех пор прошли годы. У меня было немало пациентов. А я отлично незабываю мальчика, который совсем искренне заявлял, что ТАМ ему станет отлично. И я почему-то ему верую. И ещё я воображаю повстречать погибель так же храбро, как это сделал Саша Волгин. По просьбе родителей имя мальчика изменена”.