Итак, началась эта деяния с такого, что я познакомился с женщиной. Нет, естественно же, не «вживую», а чрез СМС. Увидел совсем случаем на местном казанском телеканале в СМС-чате незаметное известие: «Кому обидно, звоните! 89655….. », как раз в тот момент, когда в следующий раз вспомнил о бросившей меня три месяца обратно Гульнаре( до сих пор это из головы никоимобразом не вылетало), снова начинался приступ депрессии, и тут, как знается, нежданно пришло заключение этого болезненного вопроса о воспоминаниях из прошедшего.
Я чрез минутку уже набрал обычное известие: «Привет! Как дела? Видел твое известие по телевизору… Мне вданныймомент вправду мало грустно» и стал ожидать ответа. Не прошло и 30 секунд( я, сознаться, не ждал таковой реакции), как пришел протест: «Что тебя беспокоит? »
То, что не было обыденных «Привет! Как дела? » и «Как тебя зовут? Сколько тебе лет? », меня почему-то не смутило. Я сходу стал вербовать протест, и у нас состоялся, я бы даже произнес, полностью себе искренний разговор.
В собственных телефонных строках я пробовал класть душу, чрез некотороеколичество порций СМС коротко уже написал историю моих непростых взаимоотношений с Гульнарой, получал необыкновенные, но в то же время действенные советы: «Не переживай… Перемелется, мучение будет… Улыбайся чаще, элементарно радуйся жизни, тому, что дышишь, у тебя нет никакой заболевания, все близкие и товарищи живы – здоровы. От осознания этого у тебя обязан происходить элементарно всплеск позитивных эмоций».
Я, правдиво, и не задумывался, что такие высокоинтеллектуальные женщины( я сходу решил, что моя собеседница из таких, у которой я даже сходу не спросил и об имени), сидят в схожих ТВ – чатах, полагая, что СМСиться и заигрывать с неизвестными – удел отрок.
С Алсу( так ее звали), я пообщался чрез СМС недели две-три, некотороеколичество раз созванивались( и я поражался ее прекрасному и тихому гласу). Ее СМС стали для меня реальным бальзамом, у меня все внутри дрожало от непередаваемого ощущения восторга, когда мой телефон вибрировал, извещая о пришедшем сообщении. Те исключительные звонки стали для меня еще огромным утешением, мы говорили обо всем, что угодно. Вот случается такое: вроде проговорил с человеком полтора часа, а о чем – и вспомнить-то толком не можешь. Но все одинаково тебе постоянно славно чуять его глас и говорить с ним.
В результате дело, само собой, дошло до такого, что решил позвать ее столкнуться. Однако тут меня ожидало сожаление: на мою просьбу она сходу ответила категоричным отрицанием. Я уже было готов снова приступить расстраиваться, но она нежданно, сходу же за «отказной» прислала еще одно известие. «Ты пойми, я вправду не могу столкнуться. Ни с тобой, ни с кем-либо. Даже с матерью. Но это временно». Я закончил воспринимать ее логику, но этим она меня и истока пленить. При последующих созвонах и общении по СМС, Алсу постоянно уходила от ответа и беседы, когда я намекал на вероятную навстречу. Я уже выражал свою обиду, приэтом, как мне казалось, слишком дерзко( еще бы – я открывал ей наиболее сокровенные секреты, а она даже не желала со мной увидеться).
Как же я был глуповат! В конце концов, после следующий моей язвительной СМС о том, что она снова не может со мной столкнуться, она мне ответила маленьким сообщением: «Я бы с наслаждением. Но я лежу в клинике, в онкодиспансере уже третий месяц. Мне быстро обязаны изготовить операцию, шансы 50%. Прости, что укрывала, мне было ужасно и постыдно тебе об этом говорить».
Говорить о той политре эмоций, какие я проверил, прочитав это, наверняка, зря. Я некотороеколичество минут стоял в элементарном оцепенении, эти строчки практически поплыли у меня перед очами.
Весь оставшийся пир я провел в слезах. Я ей так и писал: «Алсу, я не могу… Я плачу, Алсу… Я плачу и не могу остановиться… Прости…»
Она не ответила мне. Ни разу не написала, когда я не выдержал и позвонил, она не брала трубку. Мне стало ужасно. Я не желал верить в то, что прочел и в то, что додумывал мой мозг, когда с ее телефона не было ни одного ответа.
Так я провел в безумном состоянии практически всю ночь. Наутро я, какбудто очнувшись, вскочил и побежал одеваться.
Доехав до республиканского клинического онкологического диспансера, я обратился в регистратуру с просьбой напомнить, лежит ли у них с марта женщина по имени Алсу.
Регистраторша, пожилая дама, с недоверием на меня поглядела и, раскрыв собственный журнал учета и глядя имена пациентов, истока как бы случайно требовать меня, кто я прихожусь данной Алсу, и с какой-никакой целью я к ней приехал.
Я не совершенно твердо ответил, что я – ее одноклассник. «Что ж вы тогда фамилию-то не помните? » – изумлённо спросила дама. «Поменяла она ее после замужества, вот и забыл», – так моя ересь звучала куда болееуверенно.
«Ладно… Вот, имеется Алсу у нас, поточнее их у нас две. Одну вчера привезли, одна вот лежит… Так, выходит, что с марта, да, все верно».
У меня внутри застучало сердечко от веселья и сразу от ужаса. Как она смотрится? Лысая женщина с грустными очами? Или как-то веселая, но вданныймомент угасающая красавица?
«Какая палата? » – пытаясь удерживать эмоции, спросил я.
«Постойте, постойте, – регистраторша истока снова перелистывать журнал. Потом, увидев кое-что, нежданно поглядела на меня с каким-то осунувшимся лицом. – Умерла она, девочка-то, ночью… Операцию не перенесла. Мои соболезнования».
Сложно заявить, насколько усилий мне стоило не свалиться в обморок. Мир покачнулся, я прильнул к окну регистрации, оперевшись на него…
«К-к-как? » – вздрагивая от волны удушья, лишь и сумел выжать из себя я.
Регистраторша вскочила, выбежала из собственного маленького закутка с взявшимся, нежданно откуда, стаканом воды.
«Молодой человек! Вы в порядке? Присядьте, присядьте, попейте! » – она практически силком дотащила меня до скамеек и отдала мне воды.
Через некотороеколичество минут я оклемался и только тяжко охал от услышанного.
«Я незабываю ее, девочку-то эту… – регистраторша мало приобняла меня. – В институт собиралась действовать, наши медсестры ведали. Красивая она, чрезвычайно сожалею. Всевышний конфискует самых наилучших. У нее, по-моему, мать нетакдавно также погибла в аварии… Девочка сиротой осталась, одна лежала, зачахла…» – дама тяжко вздохнула.
Как вданныймомент незабываю, ее слова я слышал откуда-то издали. Я не разумел, что проистекает. Нет, я не рыдал, я элементарно вздрагивал всем телом, стараясь усмирить в себе нестерпимую болезнь.
Когда мне мало стало полегче, хорошая дама произнесла, что за телом женщины еще ночкой, после кончины, приехали далекие родственники, и она может выяснить, где ее похоронят. Я ее поблагодарил, но ответил отрицанием. Я навряд ли бы сумел находиться на ее похоронах и не выйти с ума.
Я присел на лавке вблизи с входом в диспансер и схватился за голову. Взял телефон в руки, стал перечитывать эти известия, эти слова, который писал человек, знавший, что погибель стоит у нее на пороге. Человек, который, наверняка, даже не был убежден в том, увидит ли он новейший рассвет сутра. Мне стало несладко и грустно за свои возмущенные известия, за то, что я не мог взятьвтолк эту даму.
Неожиданно телефон снова завибрировал, прервав мои рассуждения. Пришла СМС. Трясущимися руками я открыл контент известия.
«Прости меня, ты мне вправду стал чрезвычайно недалёким. Я бы желала тебя увидеть, я уверена – ты чрезвычайно неплохой человек. Но вданныймомент я уже этого не смогу изготовить. Но мне уже отлично, и я закончила страшиться. Я совершенно быстро смогу увидеться с моей мамочкой. Спасибо тебе за все».
Не веря собственным очам, я стал глядеть время известия. Бывает, что они задерживаются вследствии сбоев в козни оператора и прибывают еще позднее. Однако чрез миг пришло еще одно, краткое.
«Я с матерью. Все отлично:) »
Это был единый «смайлик», который она когда-нибудь ставила в сообщения…