Один из главных исторических памятников Иркутска – музей князей Волконских – в начале декабря празднует очередной день рождения. И как раз к этому времени в доме происходят совершенно необъяснимые вещи…
Некогда культурный центр Иркутска, по отъезду князей, дом долгое время был обыкновенным жилым домом. Лишь в 1974 году была проведена реставрация, ему вернули первоначальный вид и в 1985 присвоили статус музея.
Реставрация была сложной, привлекались лучшие архитекторы и дизайнеры, способные “сделать все, как было”. По крупицам собирали вещи, реально принадлежавшие легендарным князьям и просто являющиеся достоянием XIX века, придающие эпохальный колорит. Кабинеты вновь оклеили обоями, вернули каретник, конюшню, амбар, веранду зимнего сада, коллекции Рылеева, Фонвизина, Пущина.
Сейчас количество желающих посетить музей и приобщиться к истории растет не по дням, а по часам – только за прошедшее лето его посетили более одиннадцати тысяч гостей. Трогательная биография женщин-декабристок, оставивших дом, детей и дворянские титулы ради возможности быть с мужьями – государственными преступниками, продолжает будоражить ума и сердца, причем не одних россиян, но и иностранцев. Существуют всевозможные экскурсии, познавательные лекции, музыкально-литературные салоны, где исполняются произведения того времени. Помимо этого, можно посмотреть специальные видеофильмы, пройти школу хороших манер. Ощущение “прикосновения к вечности” появляется сразу при входе в музей – на первом этаже находится кабинет князя Сергея, столовая, бильярдная; на втором – женские, детские (у Волконских было трое детей), апартаменты – музыкальные инструменты и некоторые иные вещи, которыми действительно пользовались Волконские.
О некоторых вещах ходят легенды. Особенным интересом гостей пользуется историческое пирамидальное фортепиано, недавно отреставрированное, зеркало, которое, согласно поверью, омолаживает того, кто в него глядится, на целых 10 лет, книга ужасов, популярная в XIX веке. С помощью этой книги девушки признавались юношам в любви – они дочитывали до самого страшного места и падали в обморок – прямо мужчине на руки.
Однако то, о чем еще рассказывают работники музея, будет любопытнее самого ужасного романа. Почти все из них сталкивались с тем, что наука не в силах объяснить – полтергейстом.
Тайная власть – незримая сила
Все началось с того, что в доме внезапно стали слышаться шаги, словно кто-то ходит по лестницам, сотрудники выходили – никого нет. Думали, показалось, или рабочие шумят, но дом был пуст.
– Чаще всего, – говорит Оксана, экскурсовод, – лестница скрипит ближе к вечеру. Я пугаюсь, на время покидаю помещение. Однажды почувствовала легкое похлопывание по плечу. Иногда слышим вздохи, стенания.
Но самое удивительное то, что случается с бюстом Пушкина, стоящим на первом этаже. Стоит только его сдвинуть при ремонте хотя бы на пару сантиметров – наутро появляются царапины, и бюст снова на прежнем месте. Причем возможность проказ человека исключена – он настолько тяжелый, что его и вчетвером с трудом передвигают. Да и вход в музей ночью закрыт.
Явление полтергейста не отрицается уже практически никем – ему есть тысячи доказательств. В том же Иркутске, например, расположена квартира, жильцы которой – мужчины, погибают тем или иным образом: один попал в аварию, второй задохнулся от газа, третьего убили. Стали думать, в чем дело, оказалось – в этой квартире когда-то жила женщина, ненавидящая всех мужчин и задушившая своего мужа. Совпадение? Кто знает. Феномен же очень старых домов известен давно – в них видятся тени, фигуры или образы умершего тут человека. Исследователи аномальных явлений считают, что таким образом они пытаются напомнить о себе, о чем-то предостеречь. Кроме четких фигур, порой возникают смутные, туманные изображения. Они способны воздействовать на все органы чувств и восприниматься в форме так называемого общего неотвязного ощущения чужого присутствия: кажется, что рядом находится другой человек. Возможно, князья Волконские мстят за ссылку или за то, что дому долго не придавали особого значения? Чем ближе День рождения – тем чаще тревожит постоянных обитателей музея потусторонний мир. Отец Валентин, иркутский священник, прокомментировал странные события так:
– Церковь не признает никакой магии – ни черной, ни белой. Однако то, что в домах, которым более века, непонятные силы могут проявлять себя в вербальной или даже визуальной форме, это факт. Нужно не впадать в панику и спокойно жить, стараясь ничем не осквернить людскую память – не строить жилье на костях, не разбирать дома, не продавать старые вещи. В таком случае ничего дурного не произойдет.
Бывает, полтергейст ведет себя агрессивно – в 1986 году молодая семья из Кемерова переехала в 4-комнатную квартиру. Первое время они замечали небольшие странности – стук в окна, грохот посуды, открывание кранов, щелканье выключателей. Потом сам стал закипать чайник, и в одну ночь хозяйка, проснулась оттого, что ее душат, она открыла глаза и увидела старческое лицо с длинными белыми зубами. После крика видение исчезло, но полтергейст преследовал семью еще целых два года. При советской власти о подобном обычно умалчивали, хотя инциденты были. В ноябре 1982 в квартире подмосковного колхоза “Коммунарка” стало невыносимо жить – люстры без постороннего вмешательства раскачивались и плафоны бились о потолок, бились зеркала, сами по себе распахивались двери, холодильник перемещался с места на место и слышались удары в стену. Слух о чудесах дошел до Москвы, но пресса объяснила все в духе времени, заявив, что это дело рук шалунов, “карлсонов”. Только лет через пять начали ” в открытую” сообщать о необычных происшествиях, была сделана даже видеосъемка полетов вещей, так что закрывать глаза далее не имело смысла.
А в музее Волконских по-прежнему кто-то ходит и вздыхает…
Эта история реальна. И все началось с постройки дома. В начале 90-х моему отцу выделили участок под строительство. Не знаю подробностей и всей бумажной волокиты, так как в то время мне было лет 6. Место всего в 8 км от города, огромный лесной массив, вокруг поля, две небольшие деревни, чуть дальше спортивный комплекс и череда посёлков. Ещё ребенком мой отец, приезжая на соревнования в спорткомплекс, заприметил участок, где росла пшеница и стал мечтать о том, как вырастет и построит дом на этом месте, прямо у леса. Мечта росла вместе с ним. И вот бывшее поле было разбито на участки под строительство. Самый большой – 35 соток, достался папе, тот самый, у леса. Я ещё помню, как заливался фундамент. Папа говорил, что у меня будет своя просторная комната, а также много места, где можно хранить коньки, лыжи и велосипеды, которые мы сможем купить, погреб, где будут домашние заготовки… Мы всей семьей радовались. В следующий раз он взял меня, старшего брата и маму, когда дом был закончен, – к тому моменту я уже ходила в первый класс. Внутри ещё не было отделки, но нам с братом это не помешало везде полазить. Лестница наверх также сделана не была, – пользовались приставной. Папа отвел нас наверх и открыл дверь в первую комнату. Она была огромной, размером почти с нашу квартиру в хрущёвке, с одним большим окном. Эта комната предназначалась брату. Затем он повел нас к следующей двери – это была моя комната, поменьше предыдущей, но с тремя окнами, просторная и светлая. Я уже представляла, что скоро тут будут пол, потолок и обои, и как я раскладываю книги и игрушки…
Под Новый Год папа порадовал нас, что уже закупил материал для отделки, оплатил проведение коммуникаций, а значит, к лету мы переедем в дом и забудем про тесноту и неудобства! Но радовалась наша семья недолго. Сначала начал болеть брат, постоянно, всем, чем только можно. Мама бегала между квартирой и больницей, а мне рано пришлось стать самостоятельной. Неприятности стали просто преследовать после последней поездки.
Папа часто ездил на участок – присмотреть за домом и строительными работами. И вот, когда брат в очередной раз попал в больницу с воспалением легких, отцу пришлось ехать в больницу по просьбе мамы – брата увезли на скорой вместе с ней, а второпях она не все вещи успела захватить. Вернулся он поздно, мама осталась в больнице – брата отправили в реанимацию (я до сих пор не знаю, почему). На утро позвонил сосед по посёлку и сообщил, что дом ограбили и подожгли. К счастью, само здание не успело пострадать от пожара, но тяжелые двери в подвал, где хранились стройматериалы, были выбиты, материалы вынесли подчистую. Отец влез в долги, наспех доделал печь и одну комнату, чтобы в доме можно было ночевать, и стал оставаться там, в свободное время доделывая что-то своими руками. Но легче не стало, – спустя месяц слегла бабушка, затем умерла. Её квартиру родители начали сдавать, но съемщики оказались не чистыми на руку – все что можно вынесли и исчезли, не заплатив.
А папа продолжал работать, вкладывая в дом деньги. Прошло уже больше двух лет, но мы так и не переехали, а череда несчастий только набирала обороты. В доме снова был пожар и попытка ограбления, стоило отцу устроить себе хоть пару выходных и съездить с семьей на озеро летом. А к осени папа остался без работы, – подставили и вогнали в долговую яму. Маме пришлось устраиваться на две работы сразу. Денег не хватало даже на еду. И чем дальше, тем хуже. Отец стал нервным и злым, с нами почти не разговаривал и поселился в том доме, и начал поддавать. Мама моталась туда-сюда между домом и квартирой, разбила на участке огород, чтобы совсем не голодать, и это спасало нашу семью.
Я каждое лето ездила с мамой, помогала ей с посадками-поливом-сбором урожая. Домашних животных – пса и кошку, на все лето забирали с собой. Несколько раз я оставалась “старшей” по дому – нужно было покормить животных, прополоть грядки и приготовить нехитрый ужин, пока родители не вернутся. Делом это было привычным и несложным, так что управилась я быстро, а затем засела на крыльце с книгой. У ног сразу же улёгся пёс, кошка сидела рядом. Время пролетело быстро: оторвалась я от книги, а уже солнце садится, пора идти в дом, кормить животных и запирать дверь на ночь (родители должны были вернуться к утру на следующий день, а брат уехал в поход с друзьями. Вообще, меня впервые оставили одну на ночь в доме в тот день).
Только я встала и сделала несколько шагов к дому, пёс, чуть не сшибив меня с ног, перерезал путь, и начал лаять на входную дверь. Что нашло на всегда спокойного Урана – не понятно. Я попыталась обойти собаку, но куда там, – пёс начал крутиться, всячески мешая мне пройти дальше, а кошка почти взлетела по ступенькам и, выгнув спину, стала шипеть на входную дверь. Не то, чтобы я испугалась, но стало как-то не по себе. Списав на то, что ещё вечер, даже не стемнело, а животные проголодались, видимо (хотя кошка могла перекусить мышью или мелкой птицей), а у меня просто после книги воображение разыгралось, я, кое-как отпихнув пса, поднялась наверх, нажала на код замка и потянула ручку вниз. Уран просто озверел! С оглушительным лаем подлетел к двери и цапнул меня за руку, хотя он в жизни никогда никого не кусал, и обожал возиться с соседской малышней в куче песка. Я отскочила, пёс подпирал дверь. С горем пополам я сумела отогнать не унимающееся животное, подхватила продолжающую шипеть ангорку левой рукой и открыла дверь. Уран рванул вперед, стал посреди холла, поднял шерсть на загривке, оскалился и зарычал. Потом стало твориться вообще что-то непонятное: кошка больно оцарапала меня, вырвалась и побежала вглубь дома. Я пыталась пойти вслед за ней, но пёс уцепил меня зубами за штанину и стал тащить подальше от коридора, ведущего в комнаты на первом этаже.
Я стала злиться. Время позднее, со светом тут перебои, и без того страшно, а если стемнеет и свет вырубят, то я без понятия, что делать, а аварийка включалась в подвале, куда я без отца вообще не спускалась. А тут ещё зверьё страху нагоняет. Отгоняя пса, я добралась до коридора, но он снова вщемился вперед меня и… от его былой ярости не осталось и следа. Пёс начал дрожать, скулить, то и дело косился то на меня, то на что-то перед собой. Со шкафа, стоящего в коридоре, спрыгнула кошка – злобно ворчит, глаза горят, шерсть дыбом… От этого зрелища я совсем струсила и рванула в комнату, подхватив ангорку, а заодно и пса за холку. Всей дружной кучей мы оказались за массивной лежанкой, откуда прекрасно просматривался вход в коридор. Собакен все ещё трясся, но уже меньше, кошка притихла у меня на руках. Сидели мы так полчаса, – не меньше. Первой сбежала кошка, – постояла у входа в коридор, и потопала, видимо, на кухню, следом вышел пёс, а за ним я. Везде повключала свет, покормила животных. И все, будто ничего и не было.
Удивило одно – собакен в эту ночь спал на коврике у моей кровати (родители запрещали пускать пса в жилые комнаты – у него было оборудованное место в холле), а кошка, которая никогда не имела привычки спать в хозяйской кровати, заползла ко мне под бок. Спалось плохо. Было ощущение, что на втором этаже кто-то ходил. Отчетливые такие шаги, громкие, как от кирзовых сапог, отлично прослушивались у меня на 1-м. Мелькнула мысль, что все-таки влез вор, и лучше вести себя тихо. Если он сюда доберется, – вряд ли сбежит от Урана, благо пёс прекрасно знал команды. Мысли не давали уснуть, я больше всего хотела, чтобы поскорее вернулись родители. А в голову продолжали лезть всякие мысли. Например, как вор попал в дом, – без знания кода это невозможно, а дверь выбить одному человеку и подавно. Обе двери на террасу также были тяжелыми и запирались только внутри дома. И я проверяла их перед тем, как лечь спать, – они были заперты. Ладно, допустим, кто-то подсматривал за мной, прячась за забором, и даже сумел подсмотреть код, но тогда как этот кто-то вошел в дом, если я сидела прямо на крыльце, возле нижней ступеньки лестницы, а рядом был пёс?! Чужого человека Уран сразу бы прогнал с участка. А если это кто-то свой, пёс бы в любом случае поприветствовал лаем, но он лежал рядом со мной все время, что я читала. А когда занималась поливом огорода, дверь в дом была заперта, а пёс деловито ходил за мной по бороздам между грядками. Когда готовила? Но никто в дом не входил, а ангорка на пару с псом грелись на солнышке на ступеньках лестницы. Мысль о том, что я все же что-то упустила, и теперь кто-то шатается на втором этаже, не давала покоя. Уснула я поздно.
Утром разбудил пёс – просился на улицу. Ложиться снова я не стала. Застелила кровать, покормила животных и пошла глянуть на огород, заодно и зелени надергать для салата. Иду обратно – смотрю, соседка идет, видимо, с моими родителями пообщаться. Тётю Веру я знала хорошо, потому пригласила на чай. Разговорились. Спросила у нее, не пытался ли обокрасть кто за эту ночь. Обокрасть не пытались, но не спокойно было как-то. А потом тётя Вера “обрадовала” подробностями. Оказалось, когда началось строительство посёлка, тут ни у кого спокойной жизни не стало. Её с мужем дважды обворовали, соседа, который первым возвёл фундамент (его дом был на въезде в посёлок), убило бетонной плитой, у соседа напротив нас дом все время затапливает и фундамент разваливается, сосед напротив потерял семью, у другого, от которого наш участок отделялся забором, умерла жена. А пожары пережили все дома в посёлке. Я решилась поделиться с соседкой происходящим вчера. Тётя Вера покачала головой, сказав, что место нехорошее, видимо, именно здесь во время войны были массовые расстрелы узников концлагеря (он находился всего в 4-х километрах от этого нынешнего поселка, а сейчас на его месте возвышалась громадная и уже давно заброшенная и поросшая зеленью городская свалка).
*Родителям я ничего рассказывать не стала. А ещё проверила лестницу на второй этаж (она все ещё была приставной), но массивная сосновая лестница так и лежала за ящиками нетронутая. На ней все так же висели мотки веревки, половая тряпка и вокруг стояли ящики, то есть лестницей никто не пользовался, да и поднять ее в одиночку было бы проблематично, не наделав шума.
Но на этом мой рассказ о папином доме не закончен. Продолжение следует.
Автор: Letta