По легенде, единожды к митрополиту Санкт-Петербургскому Серафиму пожаловала игуменья новгородского Сырковского монастыря. Она попросила святейшего выключить из ее обители новейшую послушницу.
Услышав просьбу, митрополит вскочил с кресла: «Ах ты, дура-баба! Да быстрее нас с тобой выгонят, чем ее! И мыслить об этом не смей! » Есть мировоззрение, что данной послушницей была императрица Елизавета Алексеевна, жена правителя Александра i, официально считавшаяся умершей.
Беспаспортная праведница
В 1834 году в городе Тихвине Питерской губернии возникла дама, называвшая себя Верой Александровной. Остановилась она в доме помещицы Веры Харламовой.
О собственном прошедшем никогда не говорила, не именовала и собственной фамилии, но вызывала глубокое почтение набожностью и скрупулезным следованием христианским заповедям.
Ее непрерывно видели в Тихвинском Богородичном монастыре молившейся на паперти перед Тихвинской иконой Божьей Матери. Тихвинцы нередко посещали Веру Александровну для духовных разговоров, высылали к ней деток для обучения молитвам и закону Божию.
Покинула же она град, начав тяготиться чрезмерным интересом. Оно было вызвано рассказом 1-го тихвинского помещика: типо он в Петров пост увидел, как вера Александровна преобразилась, приняв причастие: стала аналогичной на ангела.
Загадочная праведница переселилась в валдайское деревня Березовый Рядок, где ей понравилось богомолье и благочестие прихожан местной церкви. Жила она там в отдельной избушке, где воспринимала лишь деток, рисуя для них изображения Христа и Богородицы, обучая чтению молитв и грамоте.
Но вот единожды в избушку появился пристав и потребовал у подвижницы паспорт. Паспорта не оказалось, и она была арестована. Веру выслали в Валдайскую тюрьму, где на вопросы о фамилии и происхождении она отвечала следователю: «Если осуждать по-небесному, то я останки земли, а ежели по-земному, то я больше тебя».
Следователь продолжал требовать, но достигнул только такого, что арестованная совсем закончила ответствовать на вопросы. После этого, по свидетельству современников, до самой погибели она соблюдала клятва молчания, только времяотвремени отвечая на вопросы средством записок или – очень изредка – обрывками фраз.
Полиция сочла непонятную арестантку сумасшедшей, и ее выслали в Коломовский дом для умалишенных, где она провела полтора года. Во время присутствия в тюрьме и доме для умалишенных вера написала духовную поэму «Плач Богоматери при крестных мучениях Сына Ея Господа Иисуса». Все ее биографы единогласно докладывают, что праведница не пожаловалась, не роптала, желая ей доводилось существовать в очень тяжелой обстановке.
Из дома для умалишенных вера была освобождена по ходатайству навестившей ее графини Анны Орловой-Чесменской, дочери Алексея Орлова, победителя императрицы Екатерины ii. Указом Новгородской консистории подвижницу в 1841 году определили в Сырковский обитель с проживанием в обители за счет графини.
Сырковская монахиня
В монастыре вера жила уединенно, с келейницей общалась средством записок. Присылаемые благотворителями средства и вещи она раздавала нищим. В воскресные и торжественные дни воспринимала гостей. Если умоляли рекомендаций, протягивала раскрытую книжку или гость сам раскрывал ее, и контент на страничке давал протест на вопрос.
Игуменья Ангелина и некие сестры обители стали завидовать репутации Веры и обижать ее. Ангелина даже отправилась в Питер с просьбой прибрать новейшую насельницу – там-то и схлопотала от митрополита «дуру-бабу»…
Первой келейницей новейшей сестры стала монахиня Мариамна, которая, по словам Н. Грузинского, создателя самой доскональной биографии Веры-Молчальницы, подвернула ногу после дерзкого выказывания о ней, что было расценено как Божье возмездие.
Новую келейницу назначила из собственных дворовых графиня Анна Орлова. Монахиня Амфилохия была глуха, что дозволяет любителям существования некоторой секреты, связанной с сырковской молчальницей, ратифицировать: графиня умышленно избрала глухую прислужницу, чтоб та не могла услышать, ежели вера в бреду или по забывчивости скажет кое-что тайное о себе.
вера жила в отдельной келье-избушке, внутри которой была единственная комната и мелкие сени. Из мебели в келье был шкаф с книжками, аналогий для чтения Священного Писания, медный самовар, два древесных стула, постель и часы с кукушкой( вера заклеила на них изображения сценок пастушеской жизни цитатами из Писания).
Большую дробь приносимой из трапезной еды она отдавала нищим или птицам, какие во множестве слетались к ее келье. Рыбу и млеко разрешала себе лишь в двунадесятые праздники. Особенно взыскательно держала Великий Пост, на Страстной неделе принимая еду лишь раз – в Великий Четверг. Из кельи молчальница уходила лишь в храм, за исключением Светлого Христова Воскресенья, когда поднималась для мольбы на монастырскую стену.
О Вере скоро стало понятно обитателям окрестных мест. В обитель потянулись паломники. Многие гости обращались к ней с просьбами помолиться о них или их недалёких. Желавшим кое-что заполучить от нее на память вера дарила склеенные ею из обычный бумаги мелкие коробочки, какие украшала крестами, изречениями из Священного Писания и заполняла хлебными сухариками.
Духовником Веры был поп Иоанн( Лебедев), которому она исповедовалась методом записок: тот после совершения таинства сжигал их в пламени свечки.
Свою погибель вера Александровна предвидела. За две недели до нее в Страстную Субботу 22 апреля 1861 года на исповеди она написала папе Иоанну записочку: «Батюшка, помолитесь Господу о помиловании души моей, конец мой близок». Скончалась молчальница 6 мая 1861 года.
Отвергнутая супруга
В 1848 году Веру в Сырковском монастыре нежданно навестил не кто другой, как правитель Николай i, вобщем-то тягой к паломничествам не отличавшийся. Он некотороеколичество часов разговаривал с ней за прикрытыми дверями.
Монахиня отвечала ему письменно, и ее ответы заняли некотороеколичество листов бумаги. Уходя, правитель поцеловал руку монахине и спалил ее записи в пламени лампады.
В числе остальных гостей Веры были митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский бодрый( Постников), граф и беллетрист Михаил Толстой. Многие из видевших ее гостей фиксировали в собственных рассказах, что вера совершенно не походила на обыденную даму. Ее, при всем смирении, различала царственная выправка и сохранившаяся до старости утонченная краса.
В Вере подразумевали то большую княгиню Анну Федоровну – жену Константина Павловича( отказавшегося от престола брата Николая i), то побочную дочь правителя Павла i. Но более только приверженцев у версии, сообразно которой под именованием Веры пряталась императрица Елизавета Алексеевна, жена правителя Александра i.
Их свадьба состоялось 28 сентября 1793 года. При переходе в православие маркграфиня Бадан-Баденская Луиза-Мария получила имя: Елизавета Алексеевна. Ей не суждено было насладиться семейным счастьем – муж скоро охладел к ней и, презрев даже принятые в светском сообществе критерии приличия, беспрепятственно сожительствовал с Марией Антоновной Нарышкиной.
После 1814 года правитель достаточно скоро утрачивает известность внутри страны. Он порывает с любовницей и окунается в магические искания. И обретает понимающего человека – свою супругу, которая уже издавна находила утешение в православной аскетической духовности.
Здоровье Елизаветы Алексеевны расстроилось в 1825 году до такого, что врачи предписали поездку в Италию. Но императрица заявила, что предпочтет помереть в России. Вместо Италии избран был Таганрог. Император отправился туда несколькими неделями ранее, чтоб изготовить помещение для нездоровой.
23 сентября 1825 года она прибыла в Таганрог, где самочувствие ее некотороеколичество поправилось, но скоро заболел сам правитель и 19 ноября скончался на руках супруги. Народная сказка кончину Александра i окутала загадочностью и связала монарха с личностью старика Федора Кузьмича, почитавшегося в Сибири святым.
Через некотороеколичество месяцев императрица отправилась в задний путь. Дорогой заболевание Елизаветы Алексеевны водинмомент увеличилась. Она обязана была остановиться в городе Белеве под Тулой, где, сообразно официальным этим, бесшумно угасла 4 мая 1826 года.
Обстоятельства погибели императрицы Елизаветы Алексеевны не наименее неясны, чем кончина Александра i. Если императрица похоронена в Белеве, то отчего ее не почтили чести быть погребенной там, где положено базироваться представителям королевской фамилии? К тому же умершей ее из столичных должностных лиц никто не видел…
Приверженцы данной гипотезы базируются на удивительном внешнем схожести Веры и императрицы, а втомжедухе на разборе рукописного наследия, сохранившегося после насельницы Сырковского монастыря.
По воспоминаниям людей, помнивших ее, она была отлично интеллигентна, но при этом писала со забавными ошибками, какие не мог предположить российский человек. Они втомжедухе обращают интерес на то, что на ряде записок, сохранившихся от Веры, видятся монограммы с инициалами «А П» – Александр Павлович и «Е А» – Елизавета Алексеевна.
Есть еще одна умопомрачительная мелочь: келья Веры-Молчальницы по внешнему виду являлась копией томской кельи старика Федора Кузьмича, под именованием которого, по понятию почтивсех, прятался правитель Александр. Возможно, меж расставшейся Христа из-за венценосной парой установилась узкая, но прочная духовная ассоциация, которая, по понятию христианских авторитетов, объединяет супругов в раю…