«Я вспоминаю. Как эти цветочки, мы все умрём. Ощущать жизнь в каждом вздохе, в всякой чашке чая, в всякой жизни, которую мы отнимаем. Это и имеется путь воина».
Слова Кацумото. Фильм «Последний самурай».
В наиболее лучшие мгновения собственной жизни помни о погибели, она может прийти водинмомент, и необходимо быть отделанным её повстречать. При встрече со гибелью не бойтесь глядеть ей в глаза, и даже самый-самый сумасшедший поступок может избавить вам жизнь.
Искренне Ваш, высокий.
Я возвращался из сада, и уже неподалеку оставалось до приостановки, когда увидел этого молодогочеловека на дороге. Парень, мой сверстник или мало младше, шёл, дёргая башкой в такт музыке. На голове у него были здоровые наушники, на очах тёмные очки, при часах, в руках телефон, а из заднего кармашка джинсовых штанов торчала пятисотка.
Таких людей я именую «булка с маслом»: грех не скушать, сам привлекает к себе гопников и остальной уголовный вещество. У меня от удивления даже дар речи на миг исчез, всё, что я мог делать – щёлкать челюстями, а в голове крутилось:
— Как? Как разрешено бродить по безлюдному месту так неосторожно? Не то, что ограбят, а самого мальчика похитят, а он и не увидит!
Я пристроился идти за ним по пятам, дыша в затылок. Удивительно, но он ничто не увидел, желая я ему практически наступал на пятки. Парень прошёл мимо приостановки и направился к кладбищу. Я сообразил, что он идёт на окончательную приостановку садового автобуса одиннадцатого маршрута, и шёл вслед. Парень шёл чрез высадки, и в посадках я резким ходом сорвал с него наушники. Мальчишка встревоженно обернулся и вскрикнул:
— Кто ты?
Нет, не был он моим ровесником, года на два младше.
— Гоп-стоп, — ответил я, — мы подошли вследствии угла.
Я с ухмылкой протянул ему наушники и произнес:
— Мама тебе не разговаривала, как нужно бродить в необитаемых местах? Я за тобой уже километр где-то иду, наступаю тебе на пятки и дышу в затылок, а ты ни царапина и не наблюдаешь.
— Между иным, — продолжил я, — в садах, где ты шёл, бежит здоровый ротвейлер, размером с пони и сердитый как крокодил, а два месяца обратно, — я махнул рукою в сторону садов, – в своем саду задушили даму бельевой верёвкой. Когда идёшь по таковым местам, гляди, — я показал пальцами на свои глаза, — и слушай. И длячего ты прёшься на кладбище? Задумал там умереть?
— Я иду на приостановку, – ответил мальчик.
— Откуда идёшь? Ну, иди и про меня не забывай, а то нарвёшься на реальных гопников.
Я развернулся и пошёл домой. Пешком. Стало чрезвычайно душно, потом подул мощный ветр, и с северо-запада показалась тёмно-синяя облако. Она медлительно накрывала солнце, и чрез миг небеса разразились грозовым ливнем.
Я шёл под дождём и не намеревался от него скрываться. Домой я пришёл, нет, приплыл, часа чрез два. Дождь не заканчивался, желая стал послабее.
Полюбовавшись перед зеркалом, как течёт влага по ушам, я полез в ванную, прямо в одежде и кроссовках. Ещё посильнее промочить её было невозможно, так пусть попутно и постирается. Искупавшись и постиравшись, я подошёл к окну, дождик закончился. Из моей головы не шёл тот мальчуган, как разрешено бродить, ничто не подмечая кругом? Ладно, не моё дело. Не моё дело, но любопытно.
Я уже проделывал таковой фокус с однокурсницей из института. Также шёл сзади неё и зашёл совместно с ней в подход, поднялся по лестнице и прошёл в квартиру и лишь там произнес:
— Ку-ку. Вот так вас и похищают.
Не буду произносить, что я услышал от неё в собственный адрес, но частично она права, не имел я права её страшить, но и она стала после этого гораздо осторожнее. Урок пошел ей на выгоду.
У меня чрез день день рождения, и я решил поразмыслить об этом. Кого позвать? Друзей не так уж и немало. И что, цельный день торжествовать? Да я с ума сойду.
Следующий день прошёл в приготовлениях и суете, и от данной суеты я утомился так, как не уставал от пятнадцатикилометровых переходов. Вечером ко мне подошёл брат и произнес:
— Сделай благое дело, хоть завтра дома посиди. Хорошо?
Я ему кивнул, идти я и истина, в ближайшую недельку никуда не намеревался. Ночью мне приснился ужас. Я падал, катился по склону в некий обрыв, всё тело болело. Даже во сне я чувствовал ужас и… гнев, слепую гнев, аналогично которой во мне никогда не было.
Я пробудился сутра, в окно уже освещало августовское солнце.
— Это элементарно ужас, — произнес я себе, — тебе приснился ужас.
Семнадцатый день рождения. Всю первую половину дня я воспринимал пожелания и подарки. Особенно отличился Ваня, тот самый-самый, что стращал бабушку на лестнице, и притащил мальков цихлазомы лабиатум — большой аквариумной рыбы. От родителей я получил две тыщи рублей, хорошие средства по ценам 2007 года. Потом сели за торжественный стол, и я оттуда не вылезал, покуда не ощутил, что вданныймомент лопну. И к двум часам дня мне уже всё это надоело, захотелось убежать.
Я получился на улицу и уехал в отдалённый, но оживлённый район городка. Долго гулял по нему, проматывая подаренные средства, а поближе к вечеру решил ворачиваться домой. Как постоянно, пешком. И решил идти не по оживлённой улице, а по жд насыпи, так путь сокращается приблизительно на тридцатьминут.
Я шёл вдоль путей, обозревая окрестности. Старые, уже практически развалившиеся двухэтажные дома, а в иной стороне — новейшие пятнадцатиэтажные строения. Очень контрастный вид. По обе стороны от меня была шёлковая травка, которая упиралась в жд гравий, а местами переходила в непролазный бурьян.
Я увидел их, 2-ух мужчин, они шли на значимом расстоянии от меня, и они шли по мою душу. Откуда я узнал? Нечего им было тут делать, вблизи с рельсами. За деревьями была грунтовая тропа, отчего они по ней не шли? Ведь идти по камням сложнее, чем по земле. Я шёл на высоте, поэтому что отсюда была видна левобережная дробь городка. Зрение у меня неплохое, и я видел, что один из мужчин не отрываясь глядит на меня, левый сберегал его не интересовал, а кругом ни души.
Я решил их стряхнуть с хвоста и прибавил шаг, они не отставали. Это нехорошо, это нехорошая примета. Резко повернув на север, я пошёл к карьеру. В этом карьере ранее доставали щебень, но его прикрыли лет 7 обратно. Они шли за мной. Я начал пробиваться чрез кустики и опять возвратился на жд возвышенность.
Всё. Вроде оторвался от них. Но чрез пару минут они опять возникли за моей спиной и уже еще поближе. «Они же местные, они знают местность не ужаснее, а может, даже лучше меня». Я побежал, но улизнуть мне получилось неподалеку, запутавшись ногами в некий проволоке, я, не успев сгруппироваться, шлёпнулся на землю.
Земная твердь безжалостно приняла мою тушку, из меня всё дыхание вышибло. Отбегался. «Поздравляю тебя, Серёга, » подумал я, «теперь и ты «булка с маслом».
Парни подошли впритык, и я решил с ними побеседовать. Дело в том, что с гопниками, соблюдающими воровской закон, чрезвычайно нередко разрешено договориться и, оплатив дань, миролюбиво развестись.
— Закурить имеется? – обратился ко мне юноша покрупнее.
— Не курю, братан. – Ответил я.
— Тогда мобилу дай позвонить.
— Может, договоримся, а? – Я глядел на молодогочеловека.
— Да что с тобой говорить? – Выскочил тот, который вменьшеймере. – Отдавай всё и сходу.
Я поглядел на них: даже тот, что меньше, был крупнее меня, они очевидно ветше, им лет по восемнадцать или девятнадцать. Я же в семнадцать смотрелся как пятнадцатилетний, вот и решили они мне карманы почистить. Рукопашный борец из меня не чрезвычайно, ни в какие секции никогда не прогуливался, благодарячему я вынул телефон и кинул его длинному, долгий схватил его на лету.
— ныне средства давай.
Я глядел на них. В спортивных костюмах с бейсболками на бритых головах, что принудило ребят пойти косой ценный в жизни? Я вынул средства и швырнул им, долгий их не схватил, и купюры разлетелись по шпалам.
— Подними! – Завизжал небольшой.
Я ощутил, как во мне закипает святой ярость.
— Вы сможете отобрать мои средства, — произнес я им, — мои ценности, мою жизнь, но вы не заберёте мою честь.
Мелкий поднял средства и протянул длинному, тот упаковал их в карман, а потом подскочил ко мне и попробовал стукнуть в лицо. Я успел подставить руку и отбить удар, но последующим ударом в животик они сбили меня с ног, и мужчины начали меня метелить. Как ни удивительно, боли я не ощущал, ощущал лишь удары и видел круги перед очами. Создавалось воспоминание, что они колотят не живого человека, а древесного Буратино.
Попинав меня мало, один произнес:
— Его выпускать невозможно, он нас видел.
Беспредельщики они и преступники как по российскому закону, так и по воровскому.
Вотан поднял мою голову за волосы:
— В ментовку пойдёшь говорить?
— Нет, – ответил я.
— Брешешь, сучка! – И снова град ударов.
У меня в голове возникли идеи, строки:
«Удар за ударом не наблюдают глаза
Вонючая яма, гнилая влага.
Горячее Солнце, горячая кровь»
Боли не было, я грубо повернулся на бок и со всей силы стукнул такого, который вменьшеймере, в пах. Удар вышел ужасным, небольшой упал как подкошенный и засучил ногами.
Длинный на секунду повернулся в сторону малого, и данной секунды мне хватило, чтоб стать на лапти, а когда он ко мне повернулся, то получил удар в лицо, а потом в печень.
Гопник удивился от такового напора, он практически не защищался, и я его молотил, покуда он не свалился.
— Ну как, нравится обретать сдачи?
Придурок поднялся, в его руке блеснул нож:
— Брось нож, – произнес я ему. – Разберёмся без ножей, а то я волк в душе, что хорошего, гортань тебе зубами перегрызу, и будешь ты превращаться в полнолуние черте во что.
— Завалю тебя как кабана! – Пообещал он мне.
Что ж, подумал я: «У тебя, Серёга, сейчас цельных два праздника. День рождения и день смерти». Он нападал меня ножом, я успел увернуться. «Только не подставляй руки», задумывался я, «а то вены перережет, тогда буквально конец.
Очередной взмах ножом. Я же не знал, что делать с вооружённым врагом, благодарячему элементарно уворачивался. Каким-то чудом я ухитрился завладеть его руку с ножом и сейчас пробовал выхватить из неё нож.
Он начал толкать меня к тому месту, где жд возвышенность обрывается книзу отвесным склоном, склоном, поросшим кустарником и заваленным камнями и брёвнами. Я знал, что меня навечно не хватит, он посильнее, я его не удержу. Мы оказались на самом краю обрыва.
— Хочешь уничтожить меня? Я отберу тебя с собой, шакал гадкий! – Я, сделав шаг обратно, дёрнул его на себя, и мы оба сорвались книзу.
Пролетев некотороеколичество метров, мы шлёпнулись и покатились книзу по крутому склону, я изо всех сил пробовал остаться на спине и скользить, но все-же полетел кувырком.
Сперва, очутившись на тверди земной в горизонтальном расположении, я опешил, что не поколол глаза об ветки. Попробовал стать на четвереньки, было больно дышать, левый бок горел огнём, я хромал на правую ногу, кровь застилала глаза. Посмотрев кверху, сообразил, что метров 5 пролетел и метров возле пятнадцати катился. Чёрт. В траве, какбудто недорезанный поросёнок, кричал долговязый юноша. Подойдя к нему, я увидел, что у него явный перелом ноги чуток больше колена. Кровь вытекала ручьём.
— Что, допрыгался, шакал? – Я подошёл и со всей силы врезал ему в глаз. – Думаешь, твой дружок, шестёрка, тебе поможет? Он убежал. Я, когда скакал, видел, как он уматывал, поджав хвост. Он кинул тебя.
Я обыскал его карманы и вынул собственный телефон и средства, а потом медлительно пошёл в направленности улицы. Мне было тяжело дышать, я задыхался. И тут вышло внезапное.
— Не кидай меня, я умру тут!
Я развернулся и подошёл к нему:
— Что, ужасно помирать, шакал? А как ты меня уничтожить желал?
— Не кидай, просьба.
Дешёвая мелодрама некая.
— Не брошу. Я волк в душе, а не шакал, как ты, — произнес я, вытаскивая ремень, а из кармашка нож.
— Почему ты его не применил? – опешил бандит.
— Потому что я не нравственный урод, как ты! – Я взялся затягивать ремнём его бедро больше ранения, а ножом совершать в этом самом ремне дырки.
Парень застонал.
— Что, больно? – Поинтересовался я, — Это отлично, это означает позвоночник цел, раз ощущаешь. Это чтоб ты кровью не истёк.
Мобильник работал, и я вызвал быструю и милицию. У меня нашли сотрясение мозга, переломы 2-ух рёбер с левой стороны и ушиб левой лапти. У гопника — явный перелом ноги, сильную кровопотерю, прикрытый перелом руки и отбитые почки.
Оба преступника были задержаны и осуждены по статьям «Разбойное нападение» и «Причинение ущерба здоровью средней тяжести». Мои деяния были квалифицированы как нужная защита.
Самая маленькая тропа домой оказалась самой длинной.
Автор: высокий