Эта деяния так же произошла в селе Бишайка, неподалеку от г. Кувандык. Рассказала мне её бабушка. На тот момент она была совершенно малая, время это было довоенное, то имеется – сие имело пространство быть в 30-е, четкий год именовать проблемно.
Прабабушка, как её все звали, тётя Поля, лечила людей, к ней ездили со только Урала за поддержкой. И, хоть тяжкое время было, люди жили неделями и месяцами у неё в доме, ежели такого требовало исцеление, хоть и было у неё пятеро деток, которых в то время она растила одна, ибо муж был раскулачен и находился в лагере на границе с Китаем.
История такая. В соседнем селе жила прекрасная женщина из раскулаченной семьи. Отца так же угнали в часть, мама осталась одна с детьми. За даму посватался сын состоятельного дяденьки, которого не раскулачили, ибо он сам был из людей значимых. Сын состоятельных, авторитетных родителей влюбился в даму без памяти, привозил подарки, помогал продуктами для деток, да и всем, чем вообщем разрешено было посодействовать скудной многодетной семье в те годы. «Значительный» отец глядел на влюбленность сына философски, мол, раз обожает – пусть женится, блага собственного хватает, а мама же была против таковой невестки и невзлюбила её сходу. А в сыне души не чаяла – единый сын, свет в окошке! Но на свадьбе свекровь водила себя прилично и, какбудто, подавила в себе обиду и нелюбовь.
Как лишь юные зажили совместно всё в том же селе, но раздельно, мама истока к ним захаживать. Приносила кое-что непрерывно: еду, гостинцы, передавала исключительные в то время сласти детям – братикам-сестричкам собственной невестки. Вроде бы всё наладилось, обиды позабыты, но стала юная супруга хиреть, черная каштановая коса в руку шириной стала редеть, женщина худела и бледнела. По ночам нехорошо спала, стала падать в обмороки. Муж шибко забеспокоился, повез супругу в Оренбург к докторам, те ничто не отыскали, произнесли, что полностью здорова. Жене всё ужаснее. Вернулись, муж в отчаянии, супруга уже еле лапти передвигает. Бабка им некая шепнула, что имеется, мол, тётя Поля в Бишайке, к ней езжайте. Уж больно грязно у вас тут.
Повезли супругу в Бишайку, добро, некотороеколичество часов пути. Прабабушка поглядела на даму и произносит: «Сейчас помолимся, и дам я вам иголки и святую воду. Приедете домой, иголки воткните в палас в сенях. Есть же у вас там палас? Воду выпейте и садитесь против дверей. И ожидайте, кто придет. Кто первый за порог ступит, тот и обидчик ваш». «А ежели соседка придет соли взятьвдолг? » «Кому нужно придти главным, тот и придет».
Помолились, ссыпали в кулечек иголки, над которыми помолилась прабабушка, брали бутылечек воды. Приехали домой, воткнули иголки, выпили воду, сели на скамью в сенях. Долго ожидать не довелось.
Широко раскрыв двери в сени, заходит – кто бы вы задумывались? – свекровь, по совместительству заботливая мама жениха. Ничего не подозревая, начинается на паласик, и тут проистекает, практически на части секунды, смена. Глаза загораются огнем, лицо искажается от нелюбви, её передергивает, и она скоро ступает на чистый пол. Муж срывается с места и в вопль: «Мама, длячего ты это сделала? Ведь я же её более жизни обожаю, а ты с нею такое творишь! Уходи, и чтобы твоей лапти более в нашем доме не было. С папой я поговорю сам, а тебя более созидать не хочу».
Мать в слёзы, мол, всё из-за тебя, сын, не необходима тебе эта приблуда, имеется остальные краше и богаче, а ты в эту уцепился, будь она неладна. Сын выставил мама за порог, палас сожгли вмести с иголками, что осталось – утопили в реке, как велела тётя Поля.
Подробности поведал сам муж, когда приехал с благодарностью в Бишайку и привез уже выздоровевшую и румяную красавицу-жену.