Кладбищенский сторож

Эта история тоже реальная, и мне её рассказал папа. Сам я вряд ли такое запомнил бы, мне тогда полтора года было. В то время я и мой папа были на курорте в одном доме отдыха или санатории, не знаю, как правильнее назвать. Дело в том, что я в детстве бы довольно болезненным ребёнком, а особенно часто болел в промежуток от года до примерно трёх-четырёх лет. В общем, пишу то, что запомнил тогда из рассказа папы.
Я в то время  то ли в море перекупался, то ли ещё что, только папа за мной не уследил, и я заболел. В номере, соседнем с нашим, жила пожилая женщина. Как рассказывал папа, это была самая обычная женщина, лет 60 или 65. Ведь есть много женщин, которые носят платки (по крайней мере, тогда платки на плечах носили многие женщины), платья, имеют обветренные от работы руки. Женщина оказалась нерусская, смуглая, говорила с татарским акцентом.
И в тот день она выходила из своего номера и увидела, как папа бегает по коридорам, в панике ища врача, а на руках у него в кашле захожусь я.
Эта женщина его остановила и сказала:
– Не ищи врача, не теряй зря время. Я помогу.
И взяла меня у него из рук. Папе ничего не оставалось, кроме как пойти за ней в  её номер. Там она меня положила на какую-то, со слов папы, циновку-не циновку, коврик-не коврик, что-то такое яркое, и стала чем-то натирать, произнося слова на своём татарском языке. А как закончила эту процедуру, отдала меня обратно папе и сказала, что теперь мне лучше станет, но если я начну ночью плакать, то чтобы он не волновался, это нормально.
Папа вернулся со мной обратно к себе, положил меня в кроватку, и я заснул. Поскольку уже был вечер, вскоре и папа начал готовиться ко сну. Убедившись, что я сплю спокойно, папа тоже лёг. А часа в три ночи папа проснулся от моего плача.
Взглянув туда, где я лежал, он увидел, что надо мной склонились какие-то странные существа. Их было пятеро, они были похожи на людей, но вместо лиц у них были звериные морды со светящимися  глазами. Они что-то то ли кричали, то ли рычали, а я лежал, глядя на них, и заходился в плаче. Папа рассказывал, что он тогда испугался за меня и даже понять не мог, как вообще эти существа попали сюда, он же дверь тогда запер перед сном. И на ней не было никаких следов взлома или чего-то ещё. Папа хотел кинуться к ним и отнять меня у них, но перед ним вдруг появилась словно невидимая стена, и он не мог через неё пробиться, так что ему оставалось только стоять и смотреть на всё это.
Это продолжалось часов до четырёх-пяти утра. Утром эти существа растворились в воздухе, а вместе с ними и эта невидимая стена. Лишь тогда папа смог ко мне подойти и взять меня на руки. Как папа мне тогда рассказывал, он сразу же  меня всего осмотрел, но у меня уже не было ни температуры, ни кашля, я даже не плакал. И вообще после той ночи я себя вроде чувствовал лучше и выглядел здоровым.
Сейчас я уже взрослый, но папа до сих пор помнит и эту женщину, и этих существ, и всё остальное в ту ночь, когда мне было всего полтора года. И ни он, ни я не знаем, что это были за существа и как всё это можно объяснить.
Автор: Ши Юн Вон
Еще при бабушке мне довелось услышать множество страшных историй, которые происходили с теми, кто жил рядом с кладбищем.
Ко мне также обращались многие с просьбой разъяснить, что же с ними происходило и почему. Особенно мне было жаль одного кладбищенского сторожа Михаила. Он рассказывал о том, что по глупости проиграл на вокзале все деньги в колпачки. Все деньги, вырученные за проданный дом в Казахстане. Не купив из-за этого дом вместо проданного и оставшись без жилья, Михаил устроился сторожем на кладбище. На третий день ночью к нему в сторожку вошел мужчина, хотя Михаил хорошо помнил, что запирал дверь на щеколду. Гость сел за стол и, достав карты из-за пазухи, стал их тасовать и вытягивать по одной карте на стол. Посчитав пальцем знаки на вытащенных им картах, он сказал:
— Завтра будет четыре покойника: двое мужчин, бабка и ребенок. Сказав так, он встал и вышел. Обмерев от страха, Михаил, не шевелясь, лежал на кровати, весь в холодном поту, пока его не сморил сон. На другой день и вправду было четверо похорон. Сторож сам обычно отмечает в реестре «прибывших» покойников. К вечеру он напился. Ему подавали водку при похоронах. Он лег и уснул. Проснулся он среди ночи, в комнате горел свет и за столом сидел все тот же мужик в коричневом пиджаке. Те же карты мелькали в его пальцах. Разложив их, он ткнул в знаки, а затем короля и даму, говоря при этом: – Один будет безродный, два утопленника и баба, не сумевшая разродиться.
Михаил в ужасе закрыл глаза, а когда открыл, комната была пуста. И опять слова ночного гостя сбылись. В этот день хоронили двух друзей, которые по пьянке перевернулись в лодке и утонули. Привезли и безродного из морга. Михаил наблюдал, как того небрежно чуть ли не сбросили в яму, засыпали бедолагу, а затем прибили номер на столбике вместо имени и фамилии.
Последней в тот день привезли сорокапятилетнюю женщину, которая из-за поздних родов не разродилась и умерла.
Сходив к ближайшему автомату, Михаил позвонил в свою контору и спросил, куда делся сторож, который был до него. Ему ответили, что он умер. Его нашли мертвым в сторожке за столом. Наверное, перебрал, вот сердце и прихватило, дополнил свой рассказ тот, с кем он говорил по телефону. «Ну да, как же, перебрал»,— подумал Михаил и побрел к себе в сторожку. Он решил не спать и не спал. Где-то часа в три ночи дверь отворилась, брякнув щеколдой, которую до этого Михаил самолично закрыл. Сев за стол, мужик, как и всегда, достал карты и, не глядя на лежавшего на постели сторожа, сказал:
— Завтра будет урожайный день,— и стал перечислять тех, кого привезут хоронить и отчего кто умер.
Конечно же, все так и было. Михаил стал проверять новые и все старые могилы. Сам того не сознавая, он искал на памятнике фотографию ночного гостя и нашел… Прочитав фамилию и номер на оградке, а также квартал, он чуть ли не бегом побежал к сторожке. Там стал лихорадочно искать в журнале запись под этим номером и фамилией. В графе, где указана причина смерти, он прочитал о том, что Илья (так звали покойника) покончил жизнь самоубийством.
«Вот оно что! Душа неприкаянная, места не найдет, не принимают его. Вот он и бродит»,— решил Михаил.
Собравшись, он поехал в церковь. Там он стоял и мялся, не зная, кому, какому святому поставить свечку, чтоб оградить себя от душегубца. Оглядевшись, он почему-то выбрал меня. Подойдя, он спросил, кому поставить свечку, чтобы покойник к нему не ходил. На улице когда мы вышли из церкви, он все подробно мне рассказал. Во время рассказа от сильного волнения голос его прерывался, руки дрожали. Не стесняясь меня он плакал, найдя наконец слушателя его трагедии. Я дала Михаилу адрес, и мы условились о встрече. Уходя, он обронил: «Сердце мне подсказывает, что нынче меня Илья заберет».
Больше я Михаила не видела.