Дед мой по маминой линии 20 лет проработал дальнобойщиком. Ох и сколько же он мне рассказывал разных мистических историй… Но сегодня речь пойдет об одной конкретной, которая задела меня, наверное, сильнее всего. Со слов деда:
– Вот отправили меня в очередной рейс с битком нагруженной фурой, правда, чего вез, уже и не помню. Напарник мой заболел, поэтому отправили меня одного. Ты, наверное, сама понимаешь, как в дороге тяжело без одного водителя – ни поесть толком, ни поспать не удается.
Ну вот, еду я по шоссе, дело ближе к вечеру уже клонится, как вдруг вижу – впереди прямо посреди дороги кто-то стоит. Стал подъезжать ближе, взору моему открылась молодая особа, нереальной красоты. Что меня тогда еще удивило, так это то, что до ближайшего поселка добрых км 30-то точно было. Я остановился, вылез из машины, и говорю: “Девушка вам чем-то помочь? Может быть вас подвезти?” А она молчит, и смотрит своими глазищами голубыми на меня, и только рукой манит, мол иди сюда. И начала замок на платье расстегивать.
Ну ты понимаешь, внучка, намек недвусмысленный, не каждый даже женатый мужик устоит перед этим. Эх, я таких баб красивых отродясь не видал. Во всем белом, волосы волнистые, густые, чуть ли не до самых пят свисают. Ну, я и пошел ей навстречу. И думаю – нееет, че-то тут не то, не может такого быть, чтобы такая красивая молодая девушка, меня – мужика уже тогда лет сорока пяти – и соблазнить пыталась. И только тогда, когда я это подумал, я увидел какую-то полосу, прямо поперек асфальта начерченную, как будто углем, что ли, черным, не знаю. Ну и встал я перед этой полосой и дальше не иду.
А она уже только в нижнем белье стоит и манит меня. Я ей говорю – нет, девушка, я женат и у меня дети есть, не пойду я к тебе. Внучка, ты не поверишь, что тогда случилось. Эта красотка прямо на моих глазах старухой обернулась, страшной до ужаса, с лохмами вместо волос, обвисшей кожей, и клыками вместо зубов, и на меня как побежит, а дальше этой полосы-то и не может никак ступить! Бьется, бьется она, как будто о невидимую стену, и какой-то вой нечеловеческий издает, и невнятную речь, ну, как я понял, это были угрозы. Ох и страху я натерпелся тогда. Тут в один момент все и стихло. И бабка куда-то делась и полосы как не бывало. А что делать-то, ехать надо, ничего не поделаешь, груз надо вовремя доставить. Сел в машину и поехал вперед. И к моему удивлению, ничего не произошло. Благополучно довез груз и вернулся домой. Бабке твоей я ничего не рассказал, думаю, сама знаешь, по какой причине, ревностью потом загрызла бы, да и скептик она, не поверила бы, только б в измене обвинила и все. А сам я вот и до сих пор понять не могу, кто же это все-таки тогда там передо мной раздевался.
Здравствуйте. Случайно увидел Ваш форум, и мне тоже захотелось рассказать Вам свой случай, связанный с, так называемыми, гиблыми местами. Эта история произошла со мной, когда я жил и учился в Америке. Это было 10 лет назад, в 1996 году. Летом я и двое моих лучших друзей, Сол и Гарри, все заядлые мотоциклисты, оседлали свои байки и поехали в Чикаго. Утром мы выехали, к десяти вечера нам удалось окончательно и бесповоротно заблудиться. Возможно, сказалось пиво, возможно, невнимательность, но по той или иной причине мы свернули к автостраде и очутились на окраине покинутого людьми городка Харко. Харко не значился на нашей карте, но, должно быть, находился на самой границе штатов, то ли еще в Висконсине, то ли уже в Иллинойсе. Состоял он из заброшенного мотеля, разваливающегося магазина и пустого элеватора. Мы сильно вымотались и решили заночевать там. Как только мы все въехали в темный двор, у меня появилось дурное предчувствие. Воздух вдруг стал гуще, ночь темнее, чем следовало. Я понял, здесь обитает что-то невидимое и злобное. Я изо всех сил пытался увести их с территории мотеля, но Сол и Гарри только посмеивались, называя меня трусишкой, гомиком, девчонкой. Потом взломали дверь и расстелили спальники в пустой, пыльной прямоугольной комнате. Я же отнес свой на другую сторону дороги и провел ночь в поле. Проснулся на заре, с мокрым от росы лицом. Посмотрел на мотоциклы, которые оставались во дворе мотеля. Все три стояли в ряд перед сломанной дверью. Во дворе темнела вывеска с названием мотеля: приют новобрачных. Только я пересек дорогу и тут странный звук донесся из комнаты, где спали мои друзья. Я распахнул взломанную дверь. Если бы я сразу отказался верить в то, что увидел в комнате, точно лишился бы чувств. Мой друган Сол сидел на полу, его лицо блестело от слез и крови. Отрезанная голова Гарри лежала у него на коленях. Кровь залила пол и забрызгала стены. Тело Гарри осталось на пропитавшемся кровью спальнике. Голое тело. На Соле была лишь кроваво-красная футболка. Сол поднял обе руки. Одна сжимала охотничий нож с длинным лезвием, ладонь второй покраснела от крови. Он повернул перекошенное лицо ко мне и сказал: «Я не знаю, как это произошло. Я не помню, как это произошло. Помоги мне». Лишившись дара речи, я попятился и умчался на мотоцикле. Куда еду – не знал, лишь бы выбраться из Харко. Скоро дорога привела меня в маленький городок, на этот раз настоящий, с людьми, и отправился искать шерифа.
Вообщем, погибли оба моих школьных друга, потому что Сол повесился через шесть месяцев после того, как попал в тюрьму штата, получив пожизненный срок за убийство. Вот и всё. Спасибо, что дочитали до конца.
Эта жуткая история произошла в 1965 году, в американском городе Индианаполисе с 16 летней Сильвией Мэри Лайкенс. Девушка была до смерти замучена Гертрудой Банишевски, её детьми и другими подростками по соседству.
В 1965 году мать Сильвии попадает в тюрьму за кражу в магазине, а отец Сильвии и ее младшей сестры Дженни больной полиомиелитом, ушел из семьи еще до этого инцидента. Работа отца была связанна с постоянными разъездами, поэтому он предложил Гертруде Банишевски, у которой жили девочки после ареста матери, за умеренную плату содержать своих дочерей и присматривать за ними.
Перед отъездом он дал госпоже Банишевски совет, о котором потом будет очень сожалеть: «Вы должны держать этих девочек твёрдой рукой, потому что их мать позволяла им делать всё, что они захотят». Последствия показали, что Гертруда наполовину не сдержала своего обещания, наполовину перевыполнила его.
image
Гертруда Банишевски была очень худой, истощённой женщиной, страдавшей от регулярных депрессий. Она несколько раз выходила замуж, но совместная жизнь каждый раз не складывалась. Доход её семьи в основном состоял из пособий, которые государство выплачивало на детей, иногда Гертруда занималась временной неквалифицированной работой. Гертруда начала вымещать на Сильвии злость из-за своей неудачно сложившейся жизни. Началось всё с небольших мелочей: например, Сильвия купила в магазине леденец, за что Гертруда стала называть её воровкой.
image
Как правило, Сильвию избивали под предлогом, что «она грязная» в то время, как дом Банишевски сам был чрезвычайно грязным и запущенным. Часто Сильвию били за то, что она якобы «ведёт себя развратно», в то время как старшие дочери Гертруды были действительно распущенны, а Паула Банишевски к тому времени была действительно беременна от случайной связи (когда Гертруде об этом скажут на суде, она с каменным видом ответит: «Это невозможно»).
Вместе со своими и соседскими детьми Гертруда Банишевски издевалась над Сильвией, пока та жила у неё. На протяжении первой недели проживания сестёр Лайкенс у Банишевски не было никаких курьёзов. Всё началось на вторую неделю, когда Лестер Лайкенс не прислал обещанную плату. Гертруда устроила скандал, крича: «Я заботилась о вас, двух сучках, просто так!».
image
Следует, впрочем, также отметить, что Банишевски превращали жизнь Сильвии в ужас не резко, а постепенно. В течение первых недель Сильвия ходила в ту же церковь, что и Банишевски, смотрела с ними телевизор, гуляла по парку и даже ходила в одну школу со Стефани и Паулой. Июль 1965 прошёл лишь в словесных оскорблениях, побои же начались в августе-сентябре.
Гертруда стала поощрять на издевательства и соседских детей.
image
В августе 1965 по соседству с Банишевски поселилась семейная пара Рэймонд и Филлис Вирмиллион, у которых было двое детей. Поскольку Филлис работала в ночную смену на заводе RCA, то она решила найти своим детям приходящую няню и поэтому пришла в дом Банишевски, полагая, что мать семи детей вполне может присмотреть и за её собственными. Женщины пили за столом кофе, в то время как остальные дети вопили друг на друга, а младший ребёнок Гертруды Деннис заходился плачем. В какой-то момент Филлис приметила худую симпатичную, но робкую с каким-то возбуждённым взглядом девочку, у которой был кровоподтёк под глазом. «Это Сильвия», — вздохнула Гертруда. Паула Банишевски набрала стакан горячей воды и выплеснула его на Сильвию, после чего довольно хвастливо заявила: «Это я поставила ей кровоподтёк». Понятно, что Филлис решила поискать няню в другом месте, но не совсем понятно, почему она не сообщила властям о том, что видела и слышала. В начале октября того же года Вирмиллион снова нанесла светский визит Банишевски и снова увидела Сильвию. На этот раз у девочки был кровоподтёк уже под другим глазом и раздувшаяся губа. «Я избила её», — ответила Паула.
Где-то в октябре старшая сестра Сильвии и Дженни Диана Шумейкер приехала навестить сестёр. Гертруда совершенно не хотела, чтобы та увидела, в каких ужасных условиях содержится Сильвия, и поэтому не пустила Диану в дом.
image
Постепенно издевательства становились все более жестокими и унизительными — если сначала Гертруда порола Сильвию под надуманными предлогами, то потом она начала тушить о её тело сигареты, обливать горячей водой. Апогея ситуация достигла, когда Сильвию избили, чтобы она призналась, что украла в магазине спортивную одежду .Видимо, из-за этого факта Сильвия начала потом считать, что получает побои заслуженно.
Незадолго до смерти Сильвии Гертруда в отместку за клевету на Паулу и Стефани выжгла раскалённой иглой у неё на животе надпись «Я проститутка и горжусь этим». Вернее, она выжгла лишь часть фразы, остальную закончил соседский парень Ричард Хоббс, который потом с помощью 10-летней дочери Гертруды Шерил Банишевски раскалённым болтом выжег на груди Сильвии цифру «3». Было установлено, что, по крайней мере, два раза во влагалище Сильвии вставляли стеклянную бутылку пепси-колы.
В конечном счете, в местное агентство здравоохранения поступил сигнал от Дианы, которая хотела знать, почему её не пускают к сестре. 15 октября в дом позвонила женщина, которая представилась медсестрой здравоохранения и захотела поговорить с Гертрудой. Гертруда посмотрела зло на Дженни Лайкенс и тихо прошептала: «Если ты скажешь что-нибудь о Сильвии, то с тобой сделают то же самое, что и с ней». После чего сообщила медсестре, что Сильвия была проституткой, сама не содержала себя в чистоте, и поэтому она её просто выгнала. Дженни, под угрозой, подтвердила это. Медсестра вернулась в свой офис и на отчёте о Банишевски сделала пометку «единовременный».
21 октября поздно вечером полиция приехала к дому Гертруды, но приехала она вовсе не из-за Сильвии, а из-за того, что, по словам полицейских, в дверь дома барабанил сосед Роберт Брюс Хенлон с заявлением, что дети Банишевски украли у него из подвала вещи. Гертруда же позвонила в полицию и сообщила, что Хенлон попытался сам проникнуть к ней в дом. Полиция арестовала его по обвинению в краже. Позже Хенлон был выпущен, благодаря ходатайству Рэймонда и Филлис Вирмиллион, которые видели его арест, но почему-то не сообщили полиции ничего про Сильвию.
За несколько дней до смерти Сильвия предприняла попытку побега, когда подслушала, что у Банишевски есть план бросить её в лесу, но была поймана у парадной двери. В наказание она была связана и помещена в подвал, где в качестве еды получала лишь крекеры.
26 октября 1965 года Сильвия Лайкенс умерла от внутримозгового кровоизлияния, шока и недоедания.
На протяжении всего суда Гертруда отрицала свою ответственность за смерть Сильвии и не признавала свою вину из-за якобы собственной невменяемости.
19 мая 1966 года Гертруда Банишевски была признана виновной в предумышленном убийстве первой степени, однако назначенная ей ранее смертная казнь была заменена на пожизненное заключение.
Гертруда в 1985 году добилась прошения на освобождение. К недовольству общественности, суд учёл её хорошее поведение в тюрьме, и она тоже была освобождена. (!?!?!)
Освободившись, Гертруда Банишевски поменяла своё имя на Надин ван Фоссан и переехала жить в Айову, где, злоупотребляя курением, умерла от рака лёгкого 16 июня 1990 года.
image
Сестра Сильвии умерла от сердечного приступа в возрасте 54 лет. До самой смерти она считала, что смерть Гертруды была незаслуженно лёгкой, так они все хотели, чтобы её посадили на электрический стул.