Историю рассказала сейчас покойная родственница моей подруги. Долго задумывалась, говорить её или нет, надеюсь, читатели оценят её разумно, и она не кинет малость на беспричинно погибших людей. Тема сложная. Случилось это в дни смелой защиты Ленинграда. хромая Николаевна до крайних лет собственной жизни оставалась в здоровом уме и твёрдой памяти. Многое говорила она о войне, и, желая пережила её ребёнком, помнила отлично, во всех подробностях всё, что ей довелось испытать. Эту историю она поведала, когда мы посещали её с подругой, она нередко говорила нам про войну, как жили, что быть не могло из такого, что в кино демонстрирую. Например, имеется кинофильм, где детки спрятались в квартире и пережили войну, вот такового быть не могло, она разговаривала, что люди жили совместно, хлеб по карточкам прогуливались обретать массой, мужчины окружали несущего карточки, оберегали от нападений, а в одиночку никто не выживал, разве лишь в кино. Страшный вариант, который хочу рассказать, она поведала нам, когда мы были уже зрелыми, но и зрелых, он поверг нас в кошмар.
Итак, стояла суровая блокадная зима, зрелые работали на оборонку, и дома, несчитая Клавы и соседки по коммунальной квартире, никого не было. Когда зрелые ушли, соседка водинмомент возродилась, то всё лежала нездоровая, а тут аж забегала, находила суть, достала перец, но наиболее невыносимое, что у соседки был хлеб, у изголодавшей девочки от его вида ум за интеллект зашёл. А соседка всё причитает: “Сейчас, моя отменная, вданныймомент кушать будем”, – и вазочку с конфетами принесла. Клава от вида конфет совершенно растерялась, лишь желала брать, а соседка выхватила и давай к себе в комнату зазывать, мол, она котелок поставила и у неё сахарок имеется вприкуску. Клава и вульгарна за ней, как зачарованная, до порога её комнаты дошла, глядит, а у соседки глаза красные, как какбудто провалились, и из чёрных провалов глядят на неё два красных глаза. Голос поменялся, мужским стал, и Клава на пороге от ужаса, как в пол вросла, а соседка всё причитает: “Заходи, покушай, наблюдаешь, какие у меня конфеты”, – лишь её уже как какбудто не соседка зовёт, а в руке у неё не с конфетами урна, а некая грязная ёмкость, и в ней большие опарыши копошатся. Из комнаты гнилью несёт, упёрлась Клава, разозлилась соседка. Девочка ощутила, что продолжительно ей не выдержать, итак с ног от голода валится, а соседка уже влечет её со всей силы. И тут двери в квартире начали пить, злодейка отскочила в комнату к себе, то воет, то орет благим матом, то, напротив, нежно убеждает ребёнка зайти, ни ручки, ни замка на двери нет, а та скребётся, а вылезти не может. Клава спустилась на пол без сил, уши ладошками прикрыла и отключилась. Сколько была в отключке – не незабывает, но соседку более не видела, вот лишь дверь с тех пор в её комнату была заколочена. Клава была единым ребёнком, был в квартире ранее ещё один паренек, сверстник Клавы, лет 10, но тот сгинул без отпечатка, в начале зимы.
хромая Николаевна разговаривала, что тему эту не обговаривали, но она, была уверена, что все жители квартиры знали, что соседка мальчика съела, как желала скушать и её, ежели бы некто ей не помешал.