Хотите верьте, желаете нет, но эта деяния произошла на самом деле. Итак, все началось в период моей беззаботной юности. Все товарищи, в том числе и я, пытались переехать от родителей в отдельную квартиру. Моя подружка Женька – не изъятие. Ей на 18-летие предки передали квартиру, где жил ее дед. Дед был до мозга костей боевой, 1921 года рождения, минувший всю Великую Отечественную войну, подполковник в отставке. Квартиру свою, расположенную на 1-ом этаже двухэтажного старенького дома, в которой он прожил фактически всю свою жизнь, он недолюбливал. То ли поэтому, что она была построена в смутное послевоенное время, то ли поэтому, что она была построена, по его словам, «врагами». Это остается загадкой.
У Женьки мы непрерывно проводили ночные вечеринки, но после них она постоянно пыталась выйти из квартиры или бросить кого-нибудь спать с ней. После длительных расспросов она все-же поведала отчего.
Началось все приблизительно чрез месяц после ее переезда, когда она затеяла ремонт. По квартире с вечера и до утра верно были слышны шаги, брюзжание, нередко гремела и разбивалась посуда, тени пробегали по коридору и все в таком духе. Мы лишь посмеялись и сослались на ее стресс от переезда в одиночество от родителей.
У нее непрерывно кое-что ломалось: то бытовая техника заклинит, то кран или трубы потекут, то обои отступят всей полосой, то кусочек штукатурки с потолка упадет. Успокаивали, дом же старый, ремонт делали мы сами… Не переживай и не заморачивайся.
22 июня 2011 года у 19-летней Женьки случился инфаркт! Это было чрезвычайно нежданно. Долгое исцеление, реабилитация, даже психологи. Женя говорила, что когда она легла дремать, к ней в комнату зашел ее дед, как и ранее, в детстве, когда она оставалась у него. Женька ему произносит: “Ты же погиб! ” А он ей даетответ: “Это вы так все думаете, а я вот оживленнее всех живых. ” Она ему: “Уходи! ” Он как разозлится, как поймает ее за ногу и потащит по всему дому к входной двери с криками: “Это ты уходи! ” По словам Женьки, это был уже не дед, а не пойми кто. Соседи, услышав клики, вызвали милицию и быструю, так ее и выручили.
После выписки она продолжительно жила у родителей, в квартиру она не ходила. После длительных уговоров и разъяснений, что все это ей померещилось, она переехала назад, но с условием, что мы станем спать с ней по очереди. Очень длительное время ничто не происходило, мы начинали забрасывать.
В ночь 22 июня 2012 года Женька была вособенности сердитая. Это было в пятницу, и так как в субботу мне не на работу, я осталась у нее. Тихо проводили пир, пили чай и болтали. Вдруг – бабах – лопнула лампа и осколками порезала мне меж плечом и шейкой. Мы ужаснулись, но я убеждала ее, что это только только прыжок энергии и бытовое горе. Но Женьку уже было не приостановить, у нее началась паника и истерика, она металась по квартире, порывалась улизнуть босиком и в халате, кое-что бормотала невнятно. Я бежала за ней, стараясь ее унять и приостановить у себя кровь сразу. Замазала всю квартиру. Но 25 капель валерьянки сделали родное дело. Я уложила ее дремать, она невнятно разговаривала про деда, войну и его ранение.
Умотанная, но с адреналином в крови, я вульгарна обработать рану и затереть отпечатки и пятна крови с пола и стенок. Меня неумолимо преследовало чувство, что за мной наблюдают. Закончив, я села на кресло у дивана перед телеком и неприметно задремала. В голове отправь рисунки: та же квартирка, лишь во эпохи, когда тут жил дед. Он сидит в кресле против ТВ, глядит анонсы, объясняет и говорит с водящим новостей… Открываю глаза – все на месте, я одна… Дремота прикрывает, вижу вспышки, бегающих людей, разрушенные строения, хлоп – пронизывающая болезнь меж плечом и шейкой, трезвон в ушах, башка кружится, какие-то клики, некто меня тащит… Вздрагиваю, просыпаюсь… Боже мой! Я лежу в коридоре, из царапины хлещет кровь, а идеи пробуют отыскать вменяемый вариант моего перемещения.
Иду неслышно в ванную, дивлюсь, что ранка возросла раза в два, обрабатываю, наливаю прочный кофе и иду покурить на самодельный балкон. Сижу, курю и слышу шаги, размышляю, Женька пробудилась. Поднимаю глаза – стоит передо мной дед. Сказать, что я испугалась – ничто не заявить! Он безмолвствует, я ошарашено гляжу на него и не могу пошевелиться и себя ущипнуть. Пепел падает на колено – горячо… Значит, не дремлю. Он безмолвствует, но я затеваю его воспринимать. Мои идеи преобразуются в его идеи. Он рассержен и расстроен. Ему было тяжко на борьбе, ему было тяжко существовать далее с этим багажом, его ранение – это болезнь, но не избавление. Он желает почтения к себе и не желает оставлять этот мир. Он сожалеет о той ночи с Женькой. Больно и тяжко в груди. Я разревелась. Сквозь слезы его силуэт исчез.
Проснулась я от испуганного Женькиного взора. Я сижу на балконе, укутанная в какую-то старую шаль, пропитанною запахом какого-то технического раствора, которая непонятно откуда взялась. Конечно, поведала ей все, и понимаете, с такого самого дня прошло более 2-ух лет, Женька проживает в той же квартире уже с супругом и трехмесячным сыном, чрезвычайно схожим на деда, и странноватые действия в квартире более не происходили.
Автор: Ленуська