Давно читаю ваши истории, они мне очень нравятся. И вот все-таки решила и свое что-то написать.
Эта история правдива, и я тоже это видела, только не в тот раз. Эта история произошла с моим братом. Он как-то приехал со своей женой в деревню к маме жены. В этой же деревне у нас живет родная бабушка, так что мы бываем там частенько. Деревня населенная, красивая, но там все время что-то творится непонятное в плане паранормального. Ну, начну с истории брата. Дальше с его слов:
«Приехали мы поздно вечером. Тёща встретила радостно, так как живет одна, пообщаться не с кем, сразу же засыпала нас вопросами как, да что, да где. Я ее понимаю, она скучает по своей дочери и внучкам, потому так и встречает. Ну, после допроса мы пошли к себе в комнату заниматься делом, то есть разложить вещи и уложить деток спать, жена сказала, что хочет сходить еще в душ, ну, думаю, пусть идет, мне-то что.
Она вышла из комнаты, а я прилег на диван – с дороги все-таки, устал, начал там о чем-то своем думать, на столе стоял ночник, так как детки боятся спать в темноте. Лежу себе на боку, никого не трогаю, дверь в комнату закрыта, тут чувствую, кто-то ложится рядом, сзади, и я, естественно, сразу в ступор от испуга. Чувствую, как меня обняли, я от этого еще больше напрягся, мысли в голове путаются разные – вроде жена вышла, ее в комнате нет, дети спят, теща точно не полезла бы меня обнимать, тогда кто же это? И тут я слышу, сзади голосочек моей жены говорит мне: «Котик, ты еще не спишь?»
Опешил еще больше: как такое может быть? Ведь она пошла в душ, и я не помню, чтобы она возвращалась. Ну, думаю, либо уснул и не заметил, что она вернулась, но вроде не спал, либо галюны по поводу того, что она вышла из комнаты. И тем не менее, меня попустило от того понимания, что это все-таки жена, а не какие-то там чудики.
Повернувшись к ней, я тоже попытался ее обнять, почувствовал, что она голая да еще и какая-то холодная – ну, наверное, замерзла. Укрыв ее одеялом, я ей говорю, что мне показалось, что ты выходила, но она как-то отмолчалась на это, и мы начали какой-то разговор – вернее, она начала говорить о сверхъестественном и непонятном. Она спрашивала мое мнение и мое представление о загробной жизни, я начал разглагольствовать по этой теме, рассказывать, что как-то парочку раз видел и слышал какие-то непонятные вещи и звуки, но все списал на усталость или глюки и т.п. Сколько мы так лежали и разговаривали, не могу точно сказать, но мне показалось, что очень долго, она все продолжала мне что-то рассказывать и рассказывать, И ТУТ открывается дверь – и в комнату заходит моя жена! Мой взор падает на нее, потом на то, что лежало возле меня, и я обнаруживаю, что это уже исчезло! Моему – я даже не знаю, как это назвать – страху, непониманию и прочим чувствам не было предела. Подскочив с дивана, я только и придумал, что спросить: «Откуда ты взялась? Ты же только что лежала со мной!» Жена посмотрела на меня, как на больного на голову! Ну, и я ее в этом понимаю. Потому что мое выражение лица было неописуемо, я начал ей рассказывать все, что здесь произошло, и она мне все-таки поверила и рассказала мне, что у них на этом участке, там, где дом стоит, уже бывали случаи проявления паранормального, и я не один, кто видел что-то подобное.
Короче, до самого утра мы с женой, уже настоящей, не спали от небольшого перепуга. А вот кто или что это было, для себя объяснить я так до конца и не смог, тем более оно было в подобии моей жены!»
Бреди родился 2 января 1938 года. Его матерью была незамужняя шотландская официантка, но воспитывался он в чужой семье, в бедном и пользующемся дурной репутацией районе Глазго. Мальчик имел драчливый характер, любил обижать сверстников и мучить животных. Его считали психопатом. Задолго до совершеннолетия Ян пристрастился к спиртным напиткам. Несколько раз был пойман на квартирных кражах. Суд Глазго, назначив подростку условное наказание, отправил его к родной матери, которая к тому времени вышла замуж и переехала в Манчестер.
Там, в Манчестере, Ян и познакомился с Мирой Хиндли, 19-летней девушкой из рабочей семьи. Мира не блистала умом и талантами. Она много курила, из развлечений предпочитала танцы, к парням интереса не проявляла, оставалась девственницей, так как слыла прилежной католичкой, регулярно посещавшей церковь.
На первый взгляд, добропорядочная Мира была совращена с пути истинного хулиганом Яном и оказалась в его руках послушным орудием. Но изучение материалов уголовного дела показывало: все было не так. Да, в начале знакомства Ян действительно играл в глазах Миры ведущую роль, и сошлась она с Бреди, обнаружив у него те же самые психические склонности и сексуальные предпочтения, что свойственны были ей самой. С той только разницей, что Ян их афишировал, а она, по врожденной скрытности, таила в душе.
Их объединило поклонение культу силы и насилия, садизм и жестокость. Тогда же выяснилось: у Бреди есть идол – Гитлер. Еще до встречи с Мирой Ян, не довольствуясь английским переводом, засел за немецкий язык, чтобы прочитать «Mein Kampf» в оригинале, а потом собрал небольшую, но весьма своеобразную библиотеку. Тут были такие книги, как «История пыток всех времен и народов», «История розги», «Сексуальные преступления и сексуальные преступники», «Жизнь и идеи маркиза де Сада», «Генрих Гиммлер», «Нюрнбергский дневник», «Поцелуй бича», «Половые аномалии и извращения», «Половая психопатия» и т.д. Неудивительно, что не слишком начитанная Мира сочла его интеллектуалом.
Ян недолго прожил вместе с матерью и отчимом. Он был им чужим человеком, мечтавшим создать новую семью. Вот почему все вздохнули с облегчением, когда Ян снял себе квартиру в доме № 16 по Уорлд-Брук-авеню и устроился младшим клерком в какую-то химическую фирму.
В январе 1961 года туда же поступила секретарем-машинисткой Мира Хиндли. В первый же обеденный перерыв внимание Миры привлек юноша, настолько увлеченный чтением «Майн Кампф» в оригинале, что даже не соизволил заметить ее. Однако через несколько дней Ян все же посмотрел на новенькую, и Мира занесла это радостное событие в свой дневник. Вскоре он уже улыбался ей в ответ, а потом назначил свидание. Они пошли в кино – на «Нюрнбергский процесс». Из кино направились в дом Мириной бабушки. В этот вечер мисс Хиндли без всяких сожалений распрощалась с девственностью.
С тех пор они стали неразлучной парой. Затянутые в кожаные комбинезоны, они часто с удовольствием гоняли на красно-серебряном мотоцикле Яна по пригородным шоссе. Мира сидела сзади, тесно прижимаясь к обожаемому водителю. Образцом для подражания она выбрала себе Ирму Грезе – садистку-гестаповку из охраны концентрационного лагеря, которая вошла в историю Второй мировой войны под прозвищем «белокурая бестия из Берген-Бельзена». После того как Мира перекрасилась в блондинку и купила высокие кожаные сапоги, Ян назвал свою подругу Мира Гесс.
Теперь они открыто жили вместе и постепенно оснащали свою квартиру аксессуарами для садо-мазохистского секса: наручниками, цепями, кнутами, бичами, плетями-многохвостками. Позже Бреди приобрел и фотоаппарат с автоспуском. Вместе и порознь они позировали перед объективом камеры в непристойных позах (в том числе с домашними собаками), затянутыми в кожу и обнаженными, в масках и капюшонах, связанными и закованными в цепи, распятыми на кресте, избиваемыми хлыстом… Ян пробовал торговать этими порнографическими фотоснимками, но потом бросил – доход оказался не слишком велик.
С этого момента Мира взяла инициативу в свои руки – она задумала ограбление банка. Принесла с «черного рынка» револьвер 45-го калибра и пистолет 38-го калибра. Резонно рассудила: чтобы после налета на банк унести ноги, потребуется транспорт. Увы, Бреди не захотел научиться управлять автомобилем. Тогда Мира сама сдала экзамены и получила водительские права. В течение двух лет – до дня, когда их арестовали, – она трижды покупала подержанные автомобили.
Дату первого убийства и сколько вообще было убитых, следствие так и не выяснило, поскольку подсудимые отчаянно лгали и не желали сознаваться даже в установленных и документально подтвержденных фактах. По-видимому, первой их жертвой стала 16-летняя Полина Рид. Девушка прекрасно знала Яна и Миру, поэтому без опасений откликнулась на приглашение навестить их. Ей и в голову не могло прийти, какие оргии устраивали Ян и Мира друг с другом и что теперь им захотелось побыть палачами не только в фантазиях, но и на самом деле. Ян и Мира внезапно накинулись на гостью, та не сумела оказать им серьезного сопротивления. Заткнув рот девушки кляпом, хозяева раздели ее донага и заставили позировать для порнографических фотографий. Потом ее подвергли изуверским пыткам и в конце концов убили. Труп затолкали в пластиковый мешок, отвезли на болота Сэддлуотерской пустоши и там закопали.
Полиция несколько недель вела широкомасштабные поиски пропавшей Полины. Мира и Ян следили за действиями стражей закона и делали выводы, как лучше заметать следы преступления. На три месяца они затаились. Но в ноябре 1962 года снова вышли на охоту. На улице Ян и Мира познакомились с 12-летним Джоном Килбрайдом. Доверчивому мальчику предложили автомобильную прогулку за город, отвезли на уже облюбованные болота. Там его изнасиловал Ян, потом – Мира. Взрослые любовники заставили Джона ублажать их языком, а насытившись, приступили к еще более изощренным пыткам.
Душераздирающие вопли ребенка, которые в пустынной местности никто не мог услышать, привели Яна и Миру в экстаз. Они решили: в следующий раз надо непременно записать предсмертные крики, стоны и агонию жертвы на магнитофон, чтобы прокручивать запись, когда захочется доставить себе наслаждение. Мальчик, не вынеся боли, потерял сознание. Тогда его придушили, а тело закопали тут же на болоте.
И вновь полиция была поднята на ноги, но выйти на след преступников ей опять не удалось. Ян и Мира были осторожны. Скажем, им очень хотелось садистски позабавиться с 12-летней дочерью соседки Яна. Девочку даже несколько раз возили на болота, но убить не решились, – опасность разоблачения в этом случае была слишком велика.
Следующими жертвами садистов стали 12-летняя Кейт Беннет и 10-летняя Лесли Энн Дауни. Предсмертные крики Лесли преступники записали на магнитофон. Когда позднее эта запись попала в руки полиции, она потрясла детективов – им еще не доводилось слышать столь страшное свидетельство. Ян и Мира не уничтожили вещественное доказательство не потому, что дали промашку, а потому, что их больная психика постоянно требовала подобных стимуляторов, несмотря на огромный риск разоблачения.
Перепробовав все позы и все способы возбуждения, Ян и Мира решили, что хорошо бы заняться групповым сексом. Их выбор пал на 17-летнего Дэвида Смита, мужа Морин Хиндли – сестры Миры. Столь ранний брак был заключен из-за беременности несовершеннолетней Морин. Ян нашел с Дэвидом общий язык на почве выпивок и интереса к сочинениям маркиза де Сада. Дэвид был склонен к жестокости и насилию; местной полиции он был известен как мелкий правонарушитель. Троица замыслила вооруженное ограбление и ездила за город тренироваться в стрельбе. Бреди не раз хвастал перед юнцом, что уже прикончил нескольких человек. А чтобы подтвердить серьезность своих слов и повязать Дэвида кровью, Ян пошел на демонстративное немотивированное убийство.
В тот день Дэвид постучался в двери квартиры Яна и Миры, когда у них уже был гость – 17-летний Эдвард Эванс. Все были пьяны. Смита встретили восторженно, предложили выпить вместе с ними. Дэвид не отказался. Опорожнили еще бутылку. И тут Ян внезапно встал из-за стола, вышел в соседнюю комнату и вернулся с топориком в руках.
– Твоя жизнь в моих руках. Как захочу, так и будет, – обратился он к Эдварду.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, а потом Эдвард вскочил и бросился бежать. Ян догнал его и рубанул топориком по голове. Хлынула кровь, парень упал и затих.
Ян приказал Дэвиду убрать труп в полиэтиленовый мешок и смыть кровь с пола. Едва Дэвид наклонился к бездыханному телу, как Эдвард пришел в себя, открыл глаза и застонал. Дэвид отпрянул. Увидев испуг на лице сообщника, Ян грязно выругался, а затем обрывком электрического провода сам душил полумертвого, вытащил труп в кладовку и завалился спать. Он был уверен: Дэвид будет держать язык за зубами и не посмеет ни в чем перечить им с Мирой. Однако Дэвид перетрусил и сразу же рассказал о случившемся своей жене – Морин. Та, хоть Мира и была ее сестрой, немедленно позвонила в полицию. В 8.40 утра безоружный полицейский инспектор, одетый как разносчик хлеба, стоял у входа в дом на Уорлд-Брук-авеню, где жили Бреди и Хиндли. Едва Мира открыла ему, полицейский представился и сразу же шагнул внутрь.
В убийстве Эдварда, отрицать которое не имело смысла, Ян сознался сразу, но представил события совсем иначе, чем Смит. Он сказал, что познакомился с Эвансом в пивной, пригласил к себе домой, там еще выпили, опьянели, поссорились, подрались, и он его по неосторожности прикончил. Возможно, следователи и приняли бы это объяснение, не попадись им при обыске квартиры тетрадь со списком фамилий, в котором фигурировал и Джон Килбрайд, пропавший два года назад. На вопрос, почему в тетради упомянут Килбрайд, Бреди ответил: «Это мой друг». Допросив дочь соседки, полицейские узнали, в какие места за городом ее возили Мира и Ян, перерыли там чуть ли не все холмы и обнаружили останки убитых подростков.
Решающая же улика попала в руки правосудия, когда из переплета молитвенника Миры извлекли квитанцию от ячейки камеры хранения. Оттуда достали два чемодана, заполненные садо-мазохистской атрибутикой. Среди порнографических журналов, орудий пыток лежали фотоснимки погибших детей и магнитофонные записи их предсмертных страданий.
Мира, вопреки очевидности, отрицала свое отношение к этому делу. Однако эксперты, исследовав магнитофонные ленты, пришли к выводу, что зафиксированные на них голоса принадлежат Мире Хиндли, Яну Бреди и неизвестной девочке. Мать Лесли Энн Дауни опознала голос своей дочери. Вскоре после этого Яну было вменено убийство трех человек (Эдварда Эванса, Джона Килбрайда и Лесли Энн Дауни), Мире – убийство двух и соучастие в убийстве третьего. Но в течение четырех предшествующих лет в районе Манчестера исчезли восемь детей и подростков, и не исключено, некоторые из них могли быть на счету садистской парочки. К сожалению, из-за отсутствия улик такое обвинение даже не выдвигалось – того, что удалось неопровержимо доказать, хватало для приговора на полную катушку.
Оказавшись в тюрьме, Мира и Ян непрерывно обменивались любовными посланиями. Затем поток писем стал убывать, превратился в скудный ручеек и, наконец, иссяк: Мира охладела к любовнику, найдя в тюрьме новую сердечную привязанность – надзирательницу Патрицию Карис. Их влечение друг к другу крепло день ото дня, и надзирательница принялась ходатайствовать об освобождении своей пассии. Прознав о том из газет, возмущенный Бреди дал показания, изобличавшие Миру в убийстве Полины Рид и Кейт Беннет. Миру подвергли усиленным допросам и заставили-таки сказать, где похоронены жертвы. Правда, она смогла вспомнить только место могилы Полины. В июне 1987 года останки Полины Рид были обнаружены все на тех же островах среди болот Сэддлуотерской пустоши. После этой находки вопрос о досрочном освобождении Миры больше не поднимался…
Сейчас написано много историй, рассказов, повестей про «домовых». И кинематограф отдал должное внимание этой теме. Но вот тех людей, которые общались в «домовыми» лично, не так уж и много. Мне «повезло»! Я хочу рассказать вам мою историю свидания с «домовым».
Я училась в Одесском Государственном университете на заочном отделении. Приезжая на сессию, я снимала квартиру. Ну, что такое одесская съёмная квартира? Это (в лучшем случае) – проходная комната в коммунальной квартире, в которой еле уместились две кровати ногами к ногам впритык. Одна кровать односпальная, другая – двуспальная. Двуспальную кровать занимали две подружки, которые приехали встречать своих мужей-моряков из рейса. Я оккупировала односпальную кровать. Прошла неделя установочной сессии и на следующий день у нас должен был быть первый экзамен. Мы с девчонками решили лечь спать пораньше. Около 10 вечера мы выключили свет. Прошло 2-3 минуты в темноте. Мы даже ещё не успели настроиться на сон. И тут на меня наваливается непонятное, бесформенное, лохматое существо, около метра в диаметре (оно по форме напоминало лохматый шар). И два тёмных глаза заглядывают мне в глаза! В народе говорят, что, если тебя «душит» домовой, то надо его спросить: «К добру или к худу?» Какие там вопросы?! Во-первых, от неожиданности и страха голова у меня сразу стала абсолютно пустой. А во-вторых, я не только не могла его о чём-либо расспрашивать – я не могла даже вздохнуть или пошевелиться. Я изо всех сил пыталась освободиться или вздохнуть. Невероятными усилиями мне удалось пару раз провести кончиками пальцев ноги по кровати соседок и, на выдохе, на последних глотках воздуха слегка простонать. Хорошо, что подружки ещё не заснули тоже! Они услышали мою возню и стон. Как только они окликнули меня и спросили в чём дело, «домовой» отпустил меня и тут же исчез неизвестно куда. Когда я рассказала девушкам, что со мной произошло, они тут же подняли визг. Спали мы при включённом свете. Спросить я «домового» ни о чём не смогла, но дальнейшие события показали, что обнимал он меня к добру: я легко и успешно сдала все экзамены, и перешла на следующий курс университета.
Эта история про мою одноклассницу.
У нее есть домик, вроде в деревне Вёрдуга.
И она мне на уроке рассказала, какие у них там происходят странные вещи. Я – любитель послушать жуткие и страшные истории из жизни, с огромным интересом и вниманием начала слушать.
«Один раз, когда ее мама готовила обед, т.е. находилась на кухне, вдруг услышала, как из сеней её то-то зовет – «Лена!»
Ну, она подумала, дочь зовет и ответила “Что ты хочешь?”
Ответа не последовало, и она продолжила дальше заниматься делами.
Вдруг опять слышит “Лена!!”
Пошла в сени – никого нет.
На улице – никого.
В комнате – тоже никого.
А у них в сенях висело старое зеркало, вроде прежних жильцов.
Потом еще не раз из сеней слышались чужие голоса. И самое интересное то, что до этого в этом доме жила какая-то Лена, а когда зеркальце сняли, голоса прекратились.
Потом моя одноклассница пошла с друзьями гулять, стемнело рано, друзья ее проводили до дома, она взошла на крыльцо, хотела открыть дверь, ручки нет. Ну пошарила в темноте минут 5, на своем месте ручки НЕТ!
Начала нащупывать дверь – ровные бревна, никакого гвоздика, дощечки, ни намека на дверь.
Ровное пустое место.
Посидела она на крыльце, потом опять начала искать ручку. Дверь – ЕСТЬ.
Может он там была бухая, хотя, врятли, 13 лет она стала бы бухать.
Рассказала на утро маме, мама никак не прокомментировала)
Потом зимой они поехали с папой на дачу, на рыбалку, приехали с рыбалки, затопили печь, сели на диван, вдруг мыло упало, ну подняли. Сидят.
Опять мыло упало, подняли, вдруг дверцы шкафа захлопали быстро – быстро. Офигевший папа закрыл шкаф, ложки со стола полетели, в общем, не помню, что они там сделали, но что-то сделали.
В общем, такая у них веселуха каждое лето.
Когда же я скептически на нее посмотрела и сказала « – Что ж вы этот дом не продадите и не купите другой?»
Она мне ответила: «Алена, ничего ты не понимаешь, как же мы можем продать этот дом, с ним столько всего связанно!”
Вот этого я действительно не понимаю))