“Как-то с одним моим другом Серёжей вышла вот какая единица. Отслужив в армии, он возвратился домой. Я его не видела цельный год, а когда мы встретились, Серёжка показался мне каким-то странным, какбудто ничто кругом подключая нас – товарищей, его не веселило. А позже его женщина Марина, моя подруга, поведала мне, что это он не может отступить от 1-го последнего варианта.
Был у Серёжки нашего друг один, он и ещё со школы «не разлей вода» были, звали его Дима. Мы-то его изредка видели, он был не из нашей фирмы, я вот, к образцу, лишь единожды.
Когда Серёжу в армию собирали, так на проводах гуляли совместно, там я с Димой и познакомилась. Хороший он был, как мне показалось, и молчаливый таковой, таинственный мало, что ли…
Серёжка, как возвратился домой после демобилизации, отдохнул пару дней, с недалёкими своими навидался – наговорился, а позже его внезапно что-то уныние брала смертная. Вот хожу, произносит, и места себе не нахожу, так тяжело.
Вот его рассказ:
Вышел на третий день из дому и побрёл куда глаза смотрят, как говорится, голову проветрить от отвратительных идей.
Дома наши на окраине стоят, далее – пустыри и лес. Брёл он, бродил, внезапно наблюдает, некий известный силуэт у него на пути. А тогда вечер уже были, следовательно нехорошо. Пошел ближе, а то друг его, Димка.
Серёжка так отрадно к нему подбежал, обнял и давай расспрашивать, что мол да как. Но беседа кое-что не клеился. Димка был некий нервный, нередко по граням оглядывался, отвечал на все Серёжины вопросы одним однимсловом, вроде такого: «Нормально», «пойдёт»…
Даже не улыбнулся ни разу другу!
А ещё высокий увидел, что тот чего–то, когда произносит, указывает всё время в сторону бора рукою. Скоро Дима произнес, что нестись ему нужно, попрощался торопливо и исчез в темноте, а Серёжа побрёл домой в сомнении.
На последующий день он собрался к Димке в краски. Оделся уже, попросил бабушку за ним дверь прикрыть, а та и спроси случайно:
– Куда это ты, внучек, собрался?
Ну Серёжа бабуле собственной разъяснил, что друга проведать собрался…
А та аж охнула, креститься истока, да и произносит:
– Господь с тобой, Серёженька, Димки-то уже с данной зимы в живых нету, повесился он!
Серёжа, как был, так и ишак прямо в коридоре на пол.
Потом он, истина, отыскал в себе силы, пошел к Димке домой, а там ему убитая горем мама друга всё и поведала, как дело было. Зимой у Димки вышла мощная нравственная травма: девчонка его кинула, и выскочила замуж за какого-то папика обеспеченного. Он с такого времени как разумом тронулся: «Убью, – орал, – убью обоих! ». Его предки к доктору записали. Тот разговаривал с парнем по нескольку часов надень, и прописал какие-то медикаменты. Димке полегчало, вроде, он утих. А после новогодних праздников ушел куда-то и не возвратился. Родители шум подняли, с милицией его находили, и отыскали вскоре… повесился он в бору, что за пустырём.
Серёже ничто говорить поначалу не стали о погибели друга, чтоб не поранить, и так юноша из армии возвратился, не сладостно ему, а вышло вон как, сами встретились! ”