Кровь Барыни - самые страшные истории в мире из реальной жизни > Страшные истории > Про ангелов > Вставай, я сказал!

Вставай, я сказал!

Обычно моя соседка тетя Таня возится у себя в огороде, около дома. Дачи у нее нет.

Но, вот встретила ее на приостановке, одетую празднично, но с тяпкой и граблями в руках.

– Куда путь нате, тетя Таня?

– На кладбище, прибирать могилки.

– Много могилок? – почему-то спросила я.

– Четыре близкие и одна обязательная, – ответила Татьяна.

– Как это обязательная? А кто ж Вас обязал-то?

– Да хозяйка себя обязала, а сейчас и не сожалею. Лишний архангел за плечами не помешает.

Я ничто не поняла из сказанного ею, благодарячему она и решила мне все разъяснить.

– Пару лет обратно, также летом, я обязана была двинуть в налоговую инспекцию, некоторые бумаги увезти. Бросилась составлять бумаги, а одной бумажки нет – самой принципиальной. Стала находить ее, целый дом кверху дном, перерыла все – нет бумажки и все тут, хоть плачь. Плюнула я на все, и чтоб день даром не исчез, да и Троица спереди на выходные выпадала, решила на кладбище двинуть, могилки поубирать. Работы там оказалось море – бурьян с мой рост. Убрала все 4 гробика, а о проклятой бумажке мысль из головы не значит, неглядя на утомление.

«И куда она подевалась-то окаянная? Вроде на комод ее клала, а сейчас ее нет», – ругала я себя. Домой идти не хотелось, хоть устала шибко. Искать бумаги было элементарно противно. Я оглянулась кругом и тут заприметила одно надгробие, настолько заброшенное и старое, что мне стало жалко покойного. Кто там похоронен, я не могла выяснить. Надпись была стерта, и на месте отчества были две буквы «ич» – стало быть, покойник мужчина: «Анатольевич, Сергеевич, Степанович? Бог его знает. Кое-как разобрала дату погибели «1971-й год». Засучив рукава опять, я принялась вырубать разросшийся кленовник и вишняк, прибирать амброзию и портулак. Надобно было бы еще оградку покрасить, да кто ж этим учиться станет. Где родня неясного «ича» – поди, дознайся.

Уже совершенно пир наступил, когда я привела в распорядок могилку незнакомца. О потерянной бумажке даже забыла на время. Уже дома вспомнила о пропаже, вмиг расположение испортилось. Снова задалась вопросом, где бумага? И тут как бы внутри себя услышала милый тихий глас: «бумажку твою сквозняком за комод затянуло, за батарею». Я испугалась поначалу, но глас мигом исчез, и я внезапно вспомнила, что находила бумагу всюду, а за батарею не глянула. Зыркнула я в указанное пространство – буквально, белеет моя бумажка. Камень с души упал, сейчас в налоговой заморочек не станет. Озадачило меня но присутствие стороннего гласа – неужто разумом повредилась? Вскоре я утихла – гласа более не слышала. Потом единожды решила днем поспать, на дождик меня сморило. Мой сладостный сон прервался самым дерзким окриком: «А ну вставай, я произнес! » Я как ошпаренная подскочила с дивана и тут же упала обратно, ощущая бессилие и удушье. Из кухни доносился аромат газа. Я совершенно забыла, что поставила котелок на плиту. Он потушил пламя, и токсичное скопление уже туманило голову. Бегом, отключив аз и раскрыв окна, я стала проветривать комнаты. Вопрос был в том, кто пробудил меня. Опять глас? С каких же пор я его слышу? Ответ пришел сам – с тех самых, как убралась на могилке. На сей раз он выручил мне жизнь.

Он, или Степанович, как я его окрестила, никогда даром не волновал меня. Раз отговорил меня садиться в маршрутку – она попала в трагедию, раз запретил мне имеется курицу-гриль на пляже. Я не получила отравления. С его поддержкой я нахожу маленькие пропажи, научилась чинить водопроводный ран. О нем, несомненно не произношу никому, тебе разве что. Заодно убираюсь на его могилке часто, уже оградку новейшую поставила. Жаль лишь, что могилка так и остается неизвестной, таккак выспросить не у кого, да и на праздники к моему загадочному спасителю никто не приезжает.

Подъехал автобус, и соседка села в него, оставив меня со своими думами. Я отлично знаю, что делается на наших погостах. Могилки, как и дома в поселке – у кого чистенькие, у кого состоятельные, а у кого волки в зарослях воют – брошенные надгробья. Под ними лежат издавна истлевшие останки и ожидают чуда: авось придет кто – собственный или посторонний – и приведет все в соответствующий вид, и помянет их забытое имя. Да лишь таковых чудаков недостаточно, а жалко.

Оставить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *