Случилось это в одном из сёл Западной Украины через два-три года после окончания Великой Отечественой войны. Тогда пастушонку Стефану было 12-13 лет. Товарищу Стефана Павлу Федыку было на год больше.
Однажды жарким летним днём, пригнав с пастбища коров, Павел и Стефан решили пойти на озеро искупаться. Стефан, однако, сомневался, отпустит ли его на озеро отец, так как на огороде было много работы. Отец же, к немалой радости мальчика, отпустил его на озеро, заметив, чтобы он занялся прополкой огорода после купания. Павел вызвался помочь своему другу.
Весёлые и радостные, полетели ребята на озеро. Но, пробежав два-три десятка метров, Павел предложил зайти к нему в сарай и набрать яблок. Подойдя к сараю и открыв дверь, Павел зашёл внутрь, а Стефан остановился у двери, прислонившись к косяку. Пока Павел набирал за пазуху яблок, Стефан осматривался вокруг.
Сарай как сарай, в углу на подстилке из прошлогодней соломы лежала корова, мерно пережёвывая свою жвачку. Внимание мальчика привлёк какого-то непонятного цвета предмет размером с шапку, который лежал у вымени коровы. Стефану даже показалось, что этот предмет шевелится. Он присмотрелся и остолбенел: к вымени коровы присосалась огромная жаба! Жадно причмокивая, она скосила глаза на Стефана. Тот застыл от страха и омерзения. Бугристая, вся в наростах, тёмно-коричневая кожа жабы была похожа на кору старого дуба, выпуклые глаза – на глаза крокодила.
Мальчик с громким криком пулей выскочил из сарая! Не понимая, в чём дело, из сарая выбежал Павел. Долго он пытался выяснить у Стефана, что его так напугало, но Стефан только невнятно бормотал, показывая рукой на дверь сарая. Наконец, уяснив, что в сарае кто-то есть, Павел с опаской вошёл внутрь. “Ну, что тебя здесь испугало?” – спросил он товарища. “Корова, корова, – бормотал Стефан. – Да ты на вымя, на вымя посмотри!” Наконец Павел увидел: жаба сидела на прежнем месте и даже не пыталась скрыться.
“Ах ты, ведьма!” – негодующе крикнул Павел и, схватив палку, стоящую в углу, ловко поддел жабу и отбросил её к выходу из сарая. “Бей ведьму!” – пронзительно кричал Павел и начал судорожно колотить палкой по жабе. От одного из ударов жаба перевернулась не спину. Она лежала кверху животом, нелепо подёргивая лапами. Из рассечённого рта показалась кровь – она была красного цвета!
“Стефан, смотри – кровь! – крикнул Павел. – Да она и впрямь ведьма. Бей её!”
Мужество вернулось к Стефану, и он, схватив другую палку, присоединился к Павлу. Впечатление было такое, что он бил по резиновому мячу. Жаба же продолжала шевелиться, пытаясь перевернуться на живот.
Поняв, что добить жабу палками не удаётся, Павел бросился в сарай и, вооружившись вилами, подскочил к жабе. Высоко подняв вилы над головой, он резко пронзил жабу! Несколько мгновений она ещё шевелилась, но потом затихла, только красная кровь продолжала сочиться из ран.
“Ну вот и всё. Конец ведьме”, – сказал Павел, и, поставив вилы и палки в сарай, ребята побежали к озеру.
Вдоволь накупавшись, мальчики возвращались домой, успев позабыть об утренней схватке. Вспомнили о ней только при приближении к дому Павла.
“Слушай, – сказал Павел приятелю, – пойдём посмотрим, что стало с жабой”.
Подойдя к сараю, ребята с удивлением обнаружили, что её нет на прежнем месте. Поискав её какое-то время, приятели отправились по домам.
Проснулся Стефан от громкого стука в окно. Некоторое время он лежал затаив дыхание, соображая, кто бы это мог быть. Пока Стефан соображал, дверь хаты открыл проснувшийся отец, и хата огласилась громким женским плачем. На пороге хаты, вся растрёпанная, стояла и билась в рыданиях мать Павла.
Из сбивчиво рассказа женщины выяснилось, что её сын Павел несколько минут назад умер.
Ничто в тот вечер не предвещало трагического исхода. Поужинав, мать с сыном (а жили они одни, отец Павла погиб на фронте) готовились лечь спать, как в окно кто-то негромко постучал.
Мать Павла подошла к окну, несколько мгновений всматривалась в темноту, но никого не увидела.
“Кто здесь?” – испуганно спросила она.
“Завтра в город едете?” – спросил незнакомый женский голос из темноты.
“Нет”.
Только мать Павла произнесла это слово, как страшный крик сына заставил её обернуться. Её сын, который минуту назад был жив и здоров, сейчас лежал на полу. Дикая боль корёжила его тело, руки судорожно теребили одежду. Сын умирал, а его мать стояла, поражённая ужасом и ничем не могла ему помочь. Павел умер на её глазах.
Помимо смерти Павла жителей села взволновало другое событие, о котором стало известно утром.
В селе проживала женщина преклонных лет, которую все селяне считали ведьмой, за глаза называли “выдрой” и старались, по возможности, с ней не связываться. На следующее утро после смерти Павла по селу пополз слух, что “выдра” у себя в сарае упала на вилы, да так неудачно, что проколола себя насквозь тремя зубьями. Вдобавок и губы себе разбила. Другая на её месте сразу бы умерла, а эта нет – оклемалась, хотя и перестала выходить из дома.
