История, которая реально произошла с моей мамой. Моя бабушка до сих пор потешается над ней, но смешного так-то мало.
Лет за пять до моего рождения, то бишь году в 81, моя мама поехала в деревню к родителям. Надо сказать, что маршрутка ходит только до поселка, а после поселка до дома родителей ходьбы полчаса тихим шагом, поселок плавно перетекает в деревню, ни пустырей, ни зарослей нет, только дома. Делаю особый упор на это, для оценки курьезности ситуации. В феврале в пять часов, в принципе, уже темный вечер, нужно отметить, что за пару дней до этого умер близкий друг моей мамы.
Чешет, значит, моя маман по деревне вся такая бесстрашная и думает: “Какая же я храбрая! Виталя вот недавно умер, а я иду вечером одна и ничего не боюсь!”
Гордость по поводу собственной неустрашимости начала таять, когда она поняла, что забор с правой стороны никак не заканчивается. Маман отметила, что какой-то он бесконечный. Нужно сказать, что к родителям мама ездила каждые выходные, плюс все детство провела в этой деревне.
Она покрутила головой и обнаружила, что знакомые дома пропали, вместо деревенских обветшалых, а местами уже дачных щитовых домишек возвышались добротные крестьянские дома, рассчитанные на несколько семей, в них горел свет. У маман началась паника, поскольку она отлично знала, что ни одного подобного дома в деревне нет. Окна были очень высоко, в них было не заглянуть, а стучать в ворота было страшно. Кое-где попадались бедняцкие землянки, которых также в деревне быть не должно, но в них не было света. Наконец, в одной из землянок мама увидела слабый коптящий огонек. Она заглянула туда, там за столом сидел мужчина спиной к окну и не шевелился. Мама окликнула его, движения не произошло, мама ретировалась. Паника нарастала, мама уже ориентироваться как-то не пыталась, побежала, выскочила в итоге меж домов в поле, занесенное снегом. Побежала через поле, которое очень быстро закончилось, и вылетела на окраину “своей” деревни со знакомыми домами. Она обернулась, за спиной было поле, а чуть дальше, на горе, возвышалось кладбище. Остается совершенно неясным, как мама могла оттуда прийти, если шла с другой стороны, по прямой, никуда не сворачивая, так, как идет дорога от поселка до дома родителей. От испуга и от холода у нее уже зуб на зуб не попадал, она постучалась в дом знакомой старушки, та открыла дверь. Тут маман, стуча зубами, задала вопрос, который обеспечил деревенским жителям веселье при виде нее на ближайшие пару лет: “Как пройти в Фенево?”(название деревни родителей). Бабулька, выпучив на нее глаза, спросила: “Лена, у тебя голова не болит? Давай я тебя провожу”. Несмотря на мамины протесты, что теперь-то уж она знает куда идти, старушка оделась и отвела мою маман (нормальную такую двадцатилетнюю девушку) через четыре дома, к ее родителям, и сдала с рук на руки.
С тех пор моя бабушка очень веселится, вспоминая, как взрослый, трезвый, вменяемый человек плутал в знакомой с детства деревне. Но мама никогда не смеется, поскольку досконально помнит, как шла, никуда не сворачивая, и где она тогда оказалась до сих пор остается загадкой.