«Меня зовут Маша. Мне 12 лет, я учусь в 7-м классе. Мне очень нравится «Тайная власть». Я читаю ее с большим удовольствием и интересом. Но особенно люблю рубрику «А еще был случай…» Это самые интереснейшие истории! Со мной тоже один раз произошел необычный случай.
Ночь. Я крепко сплю, и мне снится какой-то непонятный, смутный сон. Вдруг я почему-то просыпаюсь и открываю глаза. Темнота непроницаемая, но я чувствую, что мои руки, которые лежали на кровати около стены, кто-то гладит. Это были маленькие ласковые ручки. Я вспомнила маму и взяла одну ладошку. Она была теплая и маленькая, намного меньше моей. Но тут я вдруг сообразила: откуда на моей кровати, около стены могли появиться эти руки?! Кто бы это мог быть?.. Я отдернула свои руки, и эти странные загадочные ладошки тоже отдернулись от меня. Я испугалась, встала, включила свет. В комнате никого, кроме меня, не было. Я посмотрела на постель, под кровать – никого. Взглянула на часы: было 5 часов 23 минуты. Я еще раз внимательно осмотрелась – никого не было. Я выключила свет, легла и вскоре заснула.
Утром я рассказала все маме. Она улыбнулась и сказала мне: «Не бойся! Это, наверное, был домовой. Он, похоже, к тебе хорошо относится!»
Вот и все».
Валерик.
У сестры моей матери тети Лиды было три ребенка. Наденька, Валерик и Светка. Муж у нее был красавец – прибалт. А сама Лида наполовину полька, наполовину якутка. Понятное дело, дети родились расчудесные. Со всей своей азиатской очаровательностью, экзотичностью и правильностью европейских черт лица. Особенно отличался от них Валерик. Глаза у него были необыкновенные – черного цвета, как смородинки и вечно смеющиеся. Не знаю даже как объяснить… В общем, глаза у него всегда выражали счастливый смех. С пеленок он удивлял родителей своей одаренностью. С четырех лет он с поразительной точность срисовывал с книжек рисунки. Да и вел он себя не как среднестатистический малыш. Он был намного взрослее, рассудительнее, будто прожил не 5 лет, а все 30!
Да и когда отца его убили, он как единственный мужчина в семье поддерживал и успокаивал своих женщин.
В 1991 году, в семь лет он утонул. Перед этим, он как никогда ласково нянчился с малышкой Светкой. Подарил матери ее портрет. Бабушке ожерелье, сделанное своими руками. И на прощание сказал Надьке: “Я обязательно вернусь”. Больше его живым не видели.
Через полгода от рака умерла наша бабушка. И ровно через год, в этот же день повесилась от горя тетя Лида, оставив на маму двух своих дочек. Ее смерть – отдельная история, и в комментариях прошу не судить ее за этот поступок.
Так вот, сестер удочерила моя мать. С ними было очень сложно. Особенно со старшей. Она часто убегала из дома, не училась, крала деньги. Однажды моей маме приснился сон. Ей приснилось, что голубь залетает к нам домой и сидит у изголовья кровати моей сестры.
И в один прекрасный день Надя вернулась домой беременная. В опеке, маму вынуждали сделать ей аборт, мол, сирота, несовершеннолетняя к тому же, каждый год будет в подоле приносить. А мама была непоколебима, в тесноте да не в обиде. Надя – хоть и глупая, но добрая. Материнство ее исправит. Да и будущий отец ребенка оказался хорошим человеком. Любил ее, сразу женился.
В положенный срок родился мой племянник Дима. Мы сразу заметили его поразительное сходство с Валерой, хотя Надя совсем не была не него похожа. Димка тоже талантливо рисует, рассудительный, умный не погодам. И глаза точно такие – неповторимые и смеющиеся.
Однажды, когда мы с ним листали старый семейный альбом (ему тогда было 3 года), он увидел фотографию тети Лиды. Я ему стала объяснять, что это его бабушка такая красивая, но он взглянул на меня очень серьезно и ответил: “Нет, это мама”.
Сейчас ему 13 лет. Он примерный ученик, так же продолжает рисовать и любит нянчиться со своими младшими братьями и сестрами (их у него уже трое).
Возможно, он проживает ту жизнь, которую не успел прожить наш любимый Валерик.
Когда мне было 14-15 лет, моя мама болела раком и очень мучилась. Мучились и все мы. И однажды приснился мне сон, будто я маленькая девочка и убегаю от чудовища, а оно меня вот-вот настигнет. Наконец я устаю бегать и спрашиваю, что ему нужно. А чудовище сообщает, что хочет забрать меня с собой под землю, наверное, в ад. Я плачу, говорю, что боюсь и хочу еще жить. Чудовище соглашается и спрашивает, кого из моей семьи я разрешу ему взять вместо себя.
Я начинаю вспоминать всех членов своей семьи. Наконец останавливаюсь на бабушке, маминой маме, которую не любила и которая, как мне казалось, мешала нашей семье спокойно жить. Чудовище удовлетворенно хрюкнуло и направилось ко входу в подземелье на нашем огороде. Но тут я подумала, что бабушка здорова и еще долго будет жить и нехорошо отдавать ее чудовищу. А вот мама должна вот-вот умереть, и, наверное, оно пришло за ней. Тогда я сказала, чтобы оно забирало маму, и тут же от ужаса в слезах проснулась. Утром в мою комнату зашел папа и сказал, что мама этой ночью умерла.
Этот случай я никому не рассказывала, хотя даже спустя 20 лет его помню. И все думаю: а вдруг это я виновата в том, что мама моя умерла?
И еще один сон приснился мне до того случая. Когда была жива моя мама, я ходила в кружок вязания. Занимались мы вечером, поэтому папа часто приходил за мной. А вскоре он познакомился с руководительницей кружка. И приснилось мне, будто на улице уже в сумерках какая-то тревога, опасность, огни прожекторов, как в фильмах о войне, все люди бегут, чтобы укрыться в домах. И вот по этой дороге спокойно, неторопливо, как будто бы из другой реальности, идет в зеленом новом костюме эта женщина. Я в тревоге подбегаю к ней, беру за руку, называю по имени (на кружке мы все называли ее по имени-отчеству) и приглашаю домой, чтобы укрыться от опасности. Похоже, она этой опасности не чувствовала, но с моим предложением согласилась. И вот я ее вожу по квартире, рассказываю, где чья комната, что у нас есть интересного. И мамы моей почему-то нет. Через некоторое время эта женщина собирается уходить. Я ее спрашиваю, куда же она уходит, ведь на улице опасно. Она ответила, что домой. Тогда я ответила, что дом ее здесь и ей никуда уходить не надо. А через некоторое время умерла мама, а папа женился на той женщине, и наш дом стал ее домом.