На одну девочку предки совершенно не направляли интерес. Приходят с работы, даже не здороваются. Садятся ужинать, а её не зовут. Иногда, естественно, вспомнят. Зайдут в детскую и бесшумно так скажут: Ну что, Ксюша, сходим что ли ужинать… А когда-то раз её оставили на три дня дома одну, без еды.
Ксюшу это чрезвычайно обижало. Она всё почаще думала о себе, о собственной никчёмной жизни. Всё почаще она задумывалась: Умру, а тогда предки поймут как немало они утратили, Умру, а тогда предки будут рыдать, три года будут рыдать, любой день будут бродить на могилу, Умру, а тогда предки скажут обо мне желая бы одно благое словечко, Умру, а тогда…
Решила она и на самом деле помереть. Но для истока решила испытать. Она крикнула родителям, что ушла бездействовать на улицу. Сама хлопнула дверью, скоро забежала к себе в комнату, залезла в шкаф. Просидела в шкафу три дня.
Но предки даже не увидели, что её нет в квартире. Раз мать даже зашла в детскую, пробормотала: Ксюш, ужинать! Сказала и ушла.
Ксюшу это чрезвычайно расстроило. Она стала рыдать, в душе проклиная родителей. Вот они сидят там на кухне, едят пироги с капустой. А я тут одна, в шкафу, голодная. Уже три дня в туалет не ходила! Тут Ксюша стала вспоминать когда она ходила в туалет в крайний раз. Но припомнить не могла. Получалось, что очень-очень издавна.
Может, я и в самом деле погибла уже издавна? — подумалось Ксюше. Она стала вспоминать, когда погибла, но не вспомнила. Так и сидит до сих пор в шкафу, упоминает.