Я довольно длительное время оставался сугубым материалистом, не веровал в «потусторонние силы», мистику непознанного, и т. д… Но моё интерес военной археологией принудило посмотреть по-новому на почтивсе, казалось бы, прописные правды. Итак… Впервые я встретился с тем, о чем хочу поведать, в 90-е годы прошедшего века. Однажды, в бору, неподалеку от станции Мга, а ежели быть поточнее – на 11-ом километре отводной стальной пути от Мги до станции Невдубстрой( веточка идёт по садоводствам, проходя такие станции, как Грибное, шестой километр, 11-ый километр) – я отыскал на лесной полянке старую немецкую каску. Для тех, кто не знает: в 1941-43 годах тут, на левом сберегаю Невы, стояли немецко-фашистские войска, сдавливающие в смертельных объятиях войны мой близкий град – Ленинград. Фашисты обустраивались с вероятным в тех критериях( болотисто-лесистая местность) уютом: разветвленная система ходов извещений, блиндажи, отлично оборудованные огневые точки, командные и наблюдательные пункты… Поляна была изрыта оплывшими, но отлично различимыми на местности окопами, показывались зияющие провалы былых блиндажей. Вот неподалеку от бруствера 1-го из таковых блиндажей я и выкопал эту каску.
Простреленная во почтивсех местах, ржавая, утратившая начальный окрас и подробности, каска, тем не наименее, сохранила кожаный подшлемник и систему его крепления. Это была первая из найденных мной германских касок. Естественно, я отобрал ее с собой. Подшлемник, не полагая пулевых отверстий, на изумление отлично сохранился. У меня появилась мысль- вернуть каску в оригинале, не исключая и подшлемника. Разобрать систему креплений, вымочить подшлемник в дубильном растворе, размять и пропитать его сохраняющими веществами, и опять составить германский шлем, до заварив дырки от пуль, зашлифовав его, и окрасив в краска «фельдграу». В общем, каска перешла ко мне домой. Дома я снял подшлемник с креплений. Бурые пятна на нём не ассоциировались в тот момент с кровью погибшего германского бойца. Я расправил подшлемник на столе, придавил его густо для выравнивания книжками, и лёг спать…
Ночью мне нехорошо спалось. Где-то в середине ночи( хотя- вданныймомент не могу ратифицировать, чувства времени размылись и стали зыбкими на тот момент) – я ощутил, что в комнате стало чрезвычайно прохладно. Не выручало плотное ватное покрывало. Холод был везде, он находился сам по себе, спасения от него не было…
Я не спал… или дремал, но в то же время бодрствовал, трудно дать чувства – это как в кошмарном сне, когда на тебя мчится что-то страшное, а ты не можешь предпринять простых действий: кпримеру, проснуться, чтоб освободиться от кошмара… На фоне ясного в ночи окна возник силуэт человека. Он приближался, бесшумно и неизбежно, к моей постели. Я следил это подведение, находясь как бы «за кадром» происходящего, но в то же время – являясь соучастником происходящего действа, истина, без права и способности вторгнуться в происходящее. Помню отчетливо очерченные плечи, на которых угадывались малые погоны, узкую талию, очевидно перехваченную ремнем. Дальше было чувство сдавливания в горле, чувство прохладных твёрдых пальцев на шее…
Очнулся я сутра, еще позднее обыденного времени пробуждения. Ощущая разбитость во всем теле, и отлично( что потрясающе!) помня ночной ужас, я пошел в ванную, свершить утренний туалет… В зеркале я увидел свою шею… на ней очевидно отпечатались отпечатки ПАЛЬЦЕВ! Красные следы охватывали всю переднюю дробь, незабываю отлично, что след огромного пальца левой руки под моей правой скулой уже начал получать сине-фиолетовый оттенок… Мне действительно стало ужасно. Я не психически неустойчивый человек, по роду службы в рядах Советской Армии неодинраз проходил психологические испытания, нужные для службы в РВСН, владею все нужные допуски и доказательства пригодности, так что верить в своё неожиданное психоумопомешательство оснований, правдивое словечко, не нахожу. Но… Здесь я очевидно встретился с НЕПОЗНАННЫМ. Совершенно разбитый, под впечатлением произошедшего, я отобрал со стола подшлемник со следами крови погибшего германского бойца. Хотя на будущий день имелись определенные планы, – я поехал на пространство находки каски, и захоронил подшлемник, прочитав единую популярную мне мольбу: «Отче наш…». Больше меня не преследовал боец ушедшей борьбы, а отпечатки на горле прошли, как и положено синякам, чрез некое время…
Таков был мой первый эксперимент знакомства с потусторонним. Естественно, с тех пор мне стали чрезвычайно увлекательны все случаи, подобные моему. Недалеко от места находки каски имеется садоводство «Одиннадцатый километр». Садовые домики и участки, приобретенные садоводами в 60-е годы прошедшего века, размещены как раз на местах былых позиций германских минометчиков и артиллеристов пор борьбы. А в период прорыва войны( 1943 год) по этим местам прокатилась стальная масса русских войск, рвущих стальные тиски фашистского кольца. Участки, приобретенные элементарными русскими рабочими, представляли из себя изрытую траншеями, напичканную безопасными стальными осколками, и совершенно не безопасными неразорвавшимися взрывоопасными предметами землю- пространство былых боёв. Обо всем этом мне поведала жительница здешних мест, Анна Максимовна Лях- ее сейчас мертвый муж получил тут участок( 6 соток, естественно же!) в 1958 году, как ударник строительства домов на Московском проспекте Ленинграда – помните эти напыщенные «сталинские» строения, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО украшающие наш град с тех времён.
Так вот… Анна Максимовна говорила мне, что участки, приобретенные в облике одобрения от Ленгорисполкома, до – до устройства огородов и иных парников – необходимо было избавлять от «эха войны»…
Привожу рассказ Анны Максимовны, одной из жительниц тех садовых участков:
“Стали мы взрыхлять почву на участке, а какая там грунт – торф один, болото же кругом, кислотность страшная, необходимо песку везти, да земли, да дело не в этом… Дед на свалку увозил любой Божий день по три-четыре тачки каких-либо железок боевых – патроны, снаряды, или как там их, порожние обоймы( внесу четкость: магазины и остальные вещи Анна Максимовна именует «обоймами»), в общем, железа было более, чем земли… А раз выкопал дед сапог. Хороший сапог, на левую ногу, как раз у него башмак порвался левый- совершенно нитки сгнили, вот, орет, бабушка, отыскал сапог яловый, как раз на левую ногу, и по размеру, вроде, идет, вданныймомент измерять станем! … очистили мы сапог от глины, а он густо набит чем-то, стали далее чистить – Матерь Божья, там нога человеческая, а в болоте – даже ткани мягкие сохранились, так и отвезли этот сапог на свалку, куда всё свозили- и железки эти боевые, и снаряды, и мины неразорвавшиеся… ”
“А были ли какие нибудь случаи из ряда магических, Анна Максимовна? ” “Как не быть! Вот выкопал наш сосед на огороде череп… Ну, выкопал и выкопал, подумаешь- недостаточно ли черепов-то кругом? Навесил он, означает, череп-то, на столб у ворот – пусть, означает, нечистую силу гонит. Да лишь не стало с тех пор спокойствия другу. Все дремать ложатся – а ему всё гармошка слышится, всё различные песни: «Вот некто с горочки спустился…»… ну и так далее… Всё песни 30-х годов… Вот ему и произнес Семён Васильевич наш, Царство ему небесное, председатель садоводства: «Ты, произносит, Николай, гармониста на ворота повесил. Похорони его, как положено, и не станет тебе волнения! » Послушал Иван разумного чеолвека, череп зарыл, и с тех пор не игралась уже гармонь на его памяти. ”
Есть в Новгородской области популярная всем поисковикам и «чёрным следопытам» местность, именуемая в их среде Долина Смерти. Если по пути из Петербурга в Великий Новгород припарковать машинку в одном из маленьких населенных пт Подберезье, Мясной Бор, Мостки, Спасская Полисть, и войти от трассы налево, перейдя одноколейную металлическую путь как раз и попадешь в Долину Смерти. В данных местах летом 1942 года фактически вполне погибла 2-я ударная войско Волховского фронта, на которую Ставка ложила особенные веры по прорыву войны Ленинграда. Армия была вполне разгромлена, а ее доминирование во голове с генерал-лейтенантом Власовым оказалось в плену. По неким этим, на КВАДРАТНЫЙ МЕТР широких просторов Долины Смерти приходится ОДИН мертвый боец… Каждый год, 9 мая, здешний поисковой отряд «Долина» хоронит на кладбище в Мясном Бору( название-то какое!) найденные остатки не наименее чем сотки павших воинов. Но все одинаково – до сих пор почтивсе тыщи безвестных павших – русских и германских бойцов – не захоронены, остатки воинов разбросаны по широкой местности. Имеются сведения, что в первые послевоенные годы, после поверхностного разминирования местности, почву совместно с остатками распахали, и посадили тут хвойно-лиственный лес. Думаю, эти сведения небезосновательны, так как деревья за стальной ценный – приблизительно 1-го возраста: где-то возле пятидесяти лет.
Много магических историй прогуливается об данных местах. Всемирная организация исследователей неизвестных явлений официально относит Долину Смерти к аномальным местам планеты, где зарегистрированы хрономиражи – видения прошедшего, нежданно предстающие перед нашими современниками. Не буду вданныймомент произносить о том, что сам не видел, поведаю только о тех событиях, очевидцем которым пришлось быть мне собственно.
У меня имеется друг, помешанный на военной археологии – раскопках по местам былых боёв. Буду именовать его так, как он популярен в определенных кругах – Роммель.
Роммель проживает в Великом Новгороде, и, несомненно, вдоль и поперек знает Долину Смерти. Бывает тут и летом, и зимой, и весною, и осенью, может неделями в палатке существовать возле многообещающих с точки зрения раскопок мест. Однажды в мае Роммель пригласил меня на «экскурсию» по местам боёв. Мы оставили машинки в Мясном Бору, и пешком направились в Долину. Хочу обрисовать свои ощущения… Вот мы перешли металлическую путь, и стали погружаться в лес. Лес тут некий не таковой, как всюду. Сначала было почему-то, позже уяснил: тишь, магическая тишь, не слышно пения птиц, не шмыгают под ногами ящерки, мышки, лишь времяотвремени проскачет равнодушная лягушка. Около полотна стальной дороги- пространство смерти русского эшелона с боеприпасами. В лужах ржавой воды видимы разорванные в дьявольском пламени гильзы трёхлинейных винтовок, расплавленные пули. Слой сплава добивается в глубину полметра. Дальше в лес углубляемся по дороге с бездонными колеями, прокатанной гусеничными вездеходами поискового отряда «Долина». Здесь не проехать даже на навороченном джипе. Когда было пройдено км 7, я направил интерес на увлекательное явление: при полном, совершеннейшем безветрии группа деревьев метрах в 30 от нас внезапно зашаталась, как от водинмомент налетевшего шквала. Деревья сцеплялись отраслями, и раздавался жутковатый скрип. А позже так же водинмомент одно из деревьев упало поперек колеи… «Так случается тут» – произнес Роммель, и я не стал уточнять…
Мы расположились на возвышенной полянке среди болота, кругом угадывались контуры окопов и провалившихся блиндажей. Это, как произнес Роммель, была германская минометная точказрения. Предварительно прозвонив металлоискателем землю, и выкинув в болото пару ржавых патронов, развели костер, поставили палатку. Остаток дня прогуливались по позициям с металлоискателями, временами натыкаясь то на ржавую негодную каску, то на немецкую карбидную лампу, и тому такие предметы окопного быта. Удивили находки тюбиков с останками зубной пасты, и надписью- blend-a-med», вот она, ассоциация времен… Все время не оставляло чувство ВЗГЛЯДА в спину, периодически чрезвычайно явственно ощущалось пребывание кого-либо ещё… Когда стемнело, поужинали, и собрались дремать. Поскольку находились на болоте, посреди влажного мха, костер решили не тушить, положили по бокам два отрезка бревна, чтоб тлел всю ночь, забрались в палатку и заснули.
Под утро я пробудился от такого, что по полотнищу палатки барабанил дождь. Дождевые струи колотили ожесточенно и бурно, отлично, что водостойкий материал не пропускал дождик, брезент бы уже издавна промок. Заснуть не удавалось, было свежо, и я досадовал, что сейчас будетнеобходимо находить сухие дрова и по новейшей разбавлять костер. Дождь прекратился часа чрез полтора. Я немедленно вылез из палатки. Уже рассвело, и был отлично виден наш тихо пылающий костер, сухие дрова, собранные вечером. Наша палатка, и грунт в радиусе приблизительно полутора-двух метров от палатки была полностью влажная, капли дождя блестели на хвое и полотнище. А вокруг- всё было полностью сухим. Проливной дождик шёл данной ночкой локально – лишь над нашей палаткой. Проснувшегося же чуток позднее Роммеля этот вариант совсем не изумил. Он видал и не такое.
Возможно, во всём вышеперечисленном и нет ничто “из ряда вон”, но все эти вещи происходили со мной, я был их соучастником, и когда-то причислить их к ежедневному и заурядному не могу. Много рассказов о паранормальном я слышал от Роммеля, почтивсе вещи происходили с его ролью. Роммель – полностью адекватный человек, служил в армии, совсем не употребляет ни алкоголя, ни – упаси Боже! – наркотиков. Но о том, что говорил Роммель, я расскажу позднее.
На фото “черные” с ещеодним трофеем.