Будучи уже в своей квартире. Я думал, что всё это дьявольское наваждение закончилось, но не тут-то было! В эту же ночь я никак не мог заснуть. Мне не давали заснуть завывания собак под моими окнами. Набравшись смелости, я подошел к окну, и слегка отдёрнул занавеску. Никаких собак на улице не было, но в аккурат под окном моей комнаты стояли те самые старухи, и смотрели на меня.
Так продолжалось несколько ночей, после чего я не выдержал, и пошел к одной бабке-ведунье. Та как увидела меня, сразу давай охать и причитать:
Ох, милок, накликал ты на себя беду большую! Изведут тебя старые ведьмы, в могилу за собой утянут!
И рассказала мне та бабуся, звали её, к стати, Глафира Ивановна, что эти бабки. Которых я видел, были сильными ведьмами, собачницами их при жизни величали, так как держали они у себя на дворе много собак, и очень они были злые, эти бабки, никто с ними не связывался, и дом их стороной обходили. А когда старые ведьмы померли, дом их сожгли, а собаки все подевались куда-то, и их никто больше не видел. И похоронили собачниц на том самом кладбище.
Если хочешь остаться жив, – сказала мне бабка Глафира, – то сделай, как я скажу.
Рассказала мне бабуся, что и как надо делать, дала что надо и отправила с богом. На следующий день, с жутким страхом, но всё-таки пришёл я на это кладбище, отыскал ту могилу. Положил на неё свёрточек бабусин, потом разделся догола, как велела Глафира Ивановна, сложил свою одежду вместе с бабусиным узелком на могильном холмике и поджог (это была та одежда, что была на мне в тот раз).
Потом я встал на могилку (прошу, только не смейтесь, и не судите меня за это, так требовал ритуал, и жить мне очень хотелось), помочился в огонь, а когда тот потух, лёг в пепелище и весь в нём извалялся. Сказал я слава, что бабка Глафира мне нашептала, и развернул газету с купленным для этого дела мясом с костями (это, сказала Глафира Ивановна, чтобы собаки тебя признали, и больше за тобой не охотились). И тут же с разных сторон кладбища начали собираться собаки, они ели мясо, потом подходили ко мне, обнюхивали меня, и уходили прочь. Краем глаза я заметил, что кто-то стоит рядом с могилой, и смотрит на меня. Я был уверен, что это те самые мёртвые ведьмы – собачницы, и боялся повернуться посмотреть. Вскоре всё закончилось. Я встал с могилы. Мне как будто стало легче, я оделся в другую одежду, принесённую с собой, и ушел не оборачиваясь с кладбища. Моё наваждение прошло, но на это кладбище я больше никогда не ходил, меня туда теперь никакими коврижками не заманишь!»
Вот такой кошмарный случай произошел с моим другом.
