Прочитала историю про похороны и сразу вспомнила свою. Мне было лет 9. В нашей станице угорели две девочки близняшки 3 лет, пока мать была на работе. Их сочли мертвыми и похоронили. В этот день мать была убита горем. Жила одна без мужа. Ей начался чудиться детский плач, сердце ныло. Ночью она просто услышала: живы… скорей живы… Рано утром она наняла людей отрыть могилу. Раскопав могилу и раскрыв гроб, мать рухнула без сознания. Девочки, которые лежали рядом, теперь лежали валетом, одна была вниз лицом. Пальчики на руках были стерты до крови, они просто задохнулись. Вот такая страшная история случилась у нас, ее еще долго обсуждали. Что стало с матерью я не помню.
Рассказ одного знакомого. Мужик простой, хороший, семьянин каких поискать. Но и в его шкафу, как выяснилось, нашелся скелетик…
…А тёща моя, Полина Кузьминична, на тот момент уж два года как померла. В общем-то, хорошая была женщина, душевная. Ну а что в гневе была страшна – так тоже чистая правда. Бывало, так «добрым» словом приложит, что мало не покажется. Правда, ругалась обычно за дело.
Мне в тот год сорок пять стукнуло. Ну и, видать, почувствовал себя, дурак такой, «ягодкой опять» – короче, любовницу завел. Маринка парикмахером работала в цирюльне рядом с нашим домом, стричься я к ней ходил одно время. Видная такая баба, всего тридцать четыре года, справная, на лицо ничего себе, и что интересно – как-то сразу ко мне в доверие втерлась. Да так втерлась, что забыл я свою Валентину и совсем голову потерял. Закрутило, что называется. Жили-то мы на тот момент вдвоём: сын в Москве учился, дочка как раз замуж вышла и съехала. И вот, только Валя за порог, Маринка тут как тут. Встречались прямо у меня в дома, ничего не боялись, на все плевать было.
Однажды супруга предложила съездить на выходные к родне в деревню. Ну, я, конечно, предлог какой-то выдумал, чтоб остаться, а она в пятницу прямо после работы собралась да и укатила. Само собой, нам с Маринкой только того было и надо…
В какой-то момент – дело уже поздно вечером было – пошла моя зазноба на кухню, воды вроде попить. Я в спальне ждать остался. Забеспокоился минут через пятнадцать-двадцать. Ей-богу, за это время полведра выпить можно…
Пошел проверить. Вышел из спальни в коридор и сразу удивился: почему дверь на кухню закрыта? Ну ладно, открываю, захожу и вижу перед собой странную картину: любовница моя сидит на полу на коленях, к стене, в аккурат возле выхода, прижалась и всхлипывает. При этом даже поскуливает тихонечко, точь-в-точь как маленькая побитая собачонка. А посреди кухни чайник валяется, который еще недавно на плите стоял. Поднял я Маринку, а она на меня какими-то безумными глазами смотрит и будто бы не узнает.
Кое-как привел подругу в сознание, начал расспрашивать. А как ее рассказ услышал, так, простите, и охренел. И смех и грех… а больше всего на кино походит (я, конечно, не любитель ужастиков, но где-то такое видел). Короче говоря, далее со слов самой Маринки:
«Пришла я на кухню, хотела из чайника воды налить, да тот пустым оказался. Что делать, решила попить из-под крана. Включила воду – не сильно, не на полную мощность. Поначалу вода шла тонкой струйкой, а потом будто взбесилась – как из брандспойта хлестать начала, у меня аж стакан из рук вышибло. Я испугалась, конечно же, но звать тебя не стала. Побоялась, что ругаться начнешь: мол, прийти не успела, уже кран сломала.
В общем, попыталась остановить воду сама. Вроде уже и кран на всю катушку закрутила, а результата никакого – все равно хлещет. Ну, тут уж я развернулась и пошла за тобой. Только далеко-то не ушла… Ты знаешь, мне сразу странным показалось, что дверь кухонная закрыта (насколько я помню, я ее за собой не закрывала!), а как подергала ее, так и вовсе в ступор впала – не открывается. Будто бы кто-то запер ее или снаружи каким-то образом закрыл. Но ведь, кажется, никаких замков на ней и не было вовсе.
Хотела тебя позвать, но только рот открыла, как почувствовала сильный удар в поясницу, а следом какой-то грохот. Оборачиваюсь, а позади меня чайник валяется. Тот самый, в котором воды не оказалось. «Что же это такое? – думаю. – Ведь, по всему получается, что кто-то этим чайником в меня запустил. Но кто? Одна ведь я на кухне…»
Не успела опомниться – слышу голос… Да-да, голос, громкий такой, женский. Скажешь, из-за стены, от соседей? Это вряд ли. Ощущение было такое, будто какая-то баба стоит прямо рядом со мной и орет: «Ах ты ж, ёж твою мышь, такая-рассякая! Ты зачем, потаскуха эдакая-преэдакая, семью разбиваешь? Вот я тебе, кошке драной, шалашовке подзаборной, ноги-то повыдергаю, чтоб перед женатыми мужиками их не раздвигала! Так и знай, со мной шутки плохи!»
(Текст обращения к Маринке немного изменен по этическим соображениям – прим.автора.)
Видно, последняя угроза про ноги особенно сильно подействовала, потому что после этого Маринка помнит только то, что начала сползать по кухонной стене.
Я б, конечно, мог предположить, что любовница моя всю эту историю выдумала (ведь я, находясь в тот момент в квартире, ничегошеньки не слышал), вот только в голове это не очень укладывается. Не было Маринке никакого резона сказки сочинять, да и не из таких она.
Когда я нашел ее, кран на кухне, как ни странно, был закрыт, однако вокруг я действительно обнаружил полно брызг, а на дне раковины – разбитый стакан. Про чайник, валявшийся на полу, я уже сказал. Ну и еще одно: Полина Кузьминична при жизни, когда ругалась с кем-то, частенько употребляла выражение «со мной шутки плохи». Если Маринка и наврала с три короба, то уж откуда эту деталь могла знать – непонятно…
Одно скажу точно. Наши отношения с любовницей после этого случая разладились. Маринка наотрез отказалась даже порог в моей квартире переступать. Пробовали встречаться на ее территории, да не пошло у нас это дело. Неудобно: у нее дома мама и сын-подросток. Да, в общем, и сам я как-то вдруг стал понимать, что не по той дорожке иду и что Валюшка моя мне дороже тысячи таких Маринок.
Со дня смерти тёщечки прошло уже двенадцать лет. И вот уже десять лет как живу я образцовым семьянином, налево не смотрю даже. Все-таки спасибо супругиной матушке, вправила мне, дураку, мозги. Еще бы – с Полиной Кузьминичной шутки плохи…