Старший брат проходил службу в Чечне, был шпионом. По займу службы ему доводилось взбираться в дикие кавказские места и длительно следить за аулами, выглядывая мелочи, по которым разрешено взятьвтолк, что перед тобой: сравнительно мирная село или разбойничий схрон. Наблюдательность, выдержка и отменная память – непременные спутники его квалификации – обогатили его актуальный эксперимент сотками случаев, которыми он с ловлей делился с “салабонами” – нами. Были посреди них и пригодные к сему сайту.
История первая
Было дело на учениях. Поставили задачку: найти артиллерийские позиции относительного врага, возвратиться и рапортовать. По ним, мол, позже вертушки отработают. Идёт мой брат с другом, шуткуют, самоволки упоминают, да кого они в тех самоволках, да как… Идут, идут, и приятель внезапно произносит: “Стой”. Брат ему: “Что такое? ” А тот – я, мол, вляпался во кое-что. Брат к нему шагает, а под ногой ка-ак чвякнет! В болото попали. Как, откуда тут болото: местность гористая, не случается такового! Стали выбираться. Идут обратно, а болото не заканчивается, чавкает и чавкает под ногами. Пытаются основание начать по рации – помехи одни. А тут ещё и туман свалился, и дело к вечеру: темнеет. И тут повезло им: увидел брат два бревна приметных, мимо которых они как раз проходили. Вышли меж деревьев, и тут, как звук подключили: в небе звук вертолётов, рация не затыкается ни на секунду. Брат с друганом чуток не рыдают от счастья, выручку вызывают, а их по рации матом трёхэтажным: ах вы такие-всякие, трам-тарарам, куда исчезли, засранцы такие, третий день вас ищем, мама вашу! Брат офигел; произносит, тарьщмайор, мы, мол, 5 часов обратно из доли вышли. А тот с юмором попался: ” Ну, вы и дремать здоровы, – произносит, – проработать нужно! ” Так брат и не узнал, где они с ином три часа на трое дняиночи разменяли.
Вторая деяния
Был в доли замполит. Никто его не обожал, понятное дело, и все тишком высылали – уж больно строг был, за малейшую провинность вроде нестроевого шага при передвижении от палатки в гальюн мог отправить тот самый-самый гальюн чистить. Или перед строем определить и тридцатьминут чихвостить. Поговаривали в доли, что даже наслаждение половое с этого имел, ну, да не сущность. Вечер, бригада отбой, все уже лежат по койкам, и тут слышит брат глас этого замполита: “Сержант Петренко, вы что в бору делаете?! Команда отбой была! ” Брат прибалдел: замполит манил его! Но он же не в бору, он тут, в палатке! Хочет крикнуть, а ему какбудто гортань сдавило – лишь сопеть и может чуть-чуть. Хочет пошевелиться – также не может! Ни одна мускула в теле его не подчиняется! Брат жутко ужаснулся, глядит перед собой и наблюдает глаза соседа также напуганные донельзя. И затевает по-настоящему паниковать, поэтому что 20 здоровых мужиков некая держава придавила так, что с трудом разрешено очами ворошить, паника наращивается, брату нехорошо уже, и тут он слышит вследствии стенки собственный глас: “Иван Фёдорович, а не отправь бы вы на …”
Брат лежит ни жив ни мёртв: эту фразу он практически два часа обратно слововслово пробормотал, когда ему втык за неуставные кроссовки сделали. Из-за стенки крики замполита удаляются: ах, мол, гад, да как смеешь, на гауптвахте сгною… и затихли. А брата не отпускает, владеет. Так он и не дремал ночь. С утра отпустило. Он с пацанами переговорил, да, молвят, так и было, желаем крикнуть, что ты тут вобщем-то, а пошевелиться не можем. Пошли к командиру, доложили. Тот аж подпрыгнул, сходу отдалприказ на розыски замполита выдвигаться… продолжительно не находили, отыскали практически сходу. Брат заявлял, что проблевались все, даже ветераны: от замполита осталась лишь шкура, сморщенная, как лёгкий шарик сдутый. И большая крестообразная ранка во целый живот…