В детстве по улицам нашего города бродил сумасшедший старец. Он был большого роста, бородатый и растрёпанный, в пожизненно нечистой одежде, прогуливался тяжко, делаяупор на палку. Он никого не огорчал, элементарно прогуливался и сам с собой заявлял, говорил кое-что под нос. Я его чуть-чуть побаивалась, но в школу меня постоянно руководил дед, а забирала бабушка. Но в 3 классе график у бабули изменился, и мы до школы и назад шли с подружками. Однажды мы приобрели мороженного и присели в скверике на лавке. И узрели вблизи такого сумасшедшего старика. Он сидел на соседней лавке с 1-го края и говорил с кем-то нам невидимым. Мы прислушались и услышали “Ну скільки ви за мною ходити будете, скільки? Все ходите та ходите, ну шо ти дивишся, Райка, на мене, все дивишся і мовчишь, а ти, Степан, сам…”( на украинском языке. Ну насколько вы за мной бродить будете, насколько? Все ходите и ходите, ну что ты, Райка, на меня все глядишь и молчишь, а ты, Степан, сам …) Тут он увидел нас и замолчал, и стал ретироваться из сквера. Тогда мы не очень направили на это интерес, ну подумаешь, сумасшедший кое-что говорит. Через год я уже хозяйка ворачивалась домой и подошла к почтовым ящикам отобрать почту, дед с бабулей жили в личном секторе, и почтовые ящики нашей улицы были прибиты к стене завода. Подойдя к ящикам, я опять увидела такого сумасшедшего деда, он сидел у кустов на земле и жестикулировал, говорил опять с воображаемым собеседником. “Якби ж я знав, шо це так буде. Простіть мене Христа из-за, Райка і ти дитино перша извини, я тобі це завжди кажу, а ти все ходиш і мовчиш. ”( Если б я знал, что это так станет. Простите меня Христа из-за, и ты Райка деточка, первая извини, я тебе постоянно это произношу, а ты все ходишь и молчишь) И зарыдал так печально, как за покойником плакал и умолял помилования у невидимых собеседников. Я, отобрав газеты, бегом понеслась домой. Вечером к деду пришел его друг, дед высокий, и они сели глотать пивко, я деда и узнаю, что то за дед таковой сумасшедший, и рассказываю то, что слышала. Лица у деда и деда Сергея вытянулись, они аж пивко отставили. Переглянулись и разговорились. Дед и дед высокий пережили оккупацию в собственном городе мальчишками. И когда немцы расстреливали евреев, вособенности лютовал один полицай, дед поведал, как гнал он босыми по снегу 2-ух еврейских ребятишек, что скрывались до морозов в бору, и подгонял, хлестая плеткой. И на мой вопрос, кто таковая Рая, дед поведал, что одну еврейскую девочку лет 7 скрывали всем, как у нас молвят “кутком”, то имеется, каждую ночь девочку скрывали у остальных соседей, но этот полицай отследил и сам вывел на расстрел и девочку Раю, и старенького деда Степана, и его семью, это была их очередность скрывать девочку. Расстрел проводили на центральной площади и собирали всех обитателей города под ужасом расстрела. Вот тогда перед расстрелом посулил дед Степан вынуть убийцу и предателя даже с такого света. Перед расстрелом этот благородный человек умолял извинять его дочь и внуков, мол, без их ведома скрывал еврейку, но расстреляли во дворе моей школы всех. А полицай тот, отсидев срок, возвратился в близкий град сумасшедшим стариком. Еще лет 5 я видела этого необычного деда в различных местах. Души убитых им не давали ему спокойствия. Дед Степан сдержал родное обязательство, достал с такого света.
