2 года обратно случалась у меня деяния, после которой я обхожу это пространство за пару кварталов и по способности стараюсь вообщем не возникать в том районе. Когда я вспоминаю- меня вообщем берет кошмар и в голову сходу влезают идеи: “Вот мне сейчас в театр идти, а внезапно я буду проскочить мимо и потянет посмотреть в окно, а там что-нибудь…” Это приключилось 4 года обратно. Мы с товарищами лишь перешли в 9 класс и, скрепляя нашу дружбу неутолимым развлечением, нередко шныряли по городку и во всех многолюдных местах. От отлично нам знакомой фирмы таковых же подростков мы слышали про заброшенную клинику, которая располагаться около театра, против центральной улицы городка. Она построена из красного кирпича и ей, наверняка, лет 40. Эта фирма нам говорила, что там разрешено повеселиться, и что там открыта лесенка на крышу, откуда раскрывается прекрасный вид на град, но у больницы имеется охранник, который непрерывно где-то располагаться и, как разговаривали ребята, он постоянно в стельку опьяненный. И вот, нам с товарищами шибко не повезло вылезти в град под пир, а когда все занятия кончились, мы решили пойти в эту клинику. Идея хозяйка по себе бредовая на фоне вечера, факта, что эта клиника заброшена, и что это клиника, и такого, что где-то кругом нее прогуливается опьяненный охранник, которого я никогда не видел даже издали, но что тут мыслить – ребятам по 15 лет и они упорото отыскивают приключений на свою пятуюточку. Да и вечерний град заполнился светом фонарей и и авто фар. Тяжело подискутировать с романтикой и красотой такового вида. Через 5 минут мы уже были у 1-го из окон больницы – идти было неподалеку. Все оконные рамы, все двери – все это уже издавна убрано. Стоит элементарно дом из кирпича со старенькой краской и побеленный в коридорах. По одному мы начали взбираться в эту оконную арку и помогать тем, кто был последующим. Когда все забрались, лестничную площадку, на которой мы оказались, захватила тишь. Мы оглядывали помещения и все были в предвкушении этого похождения. Я опомнился и решил кинуть крайний взгляд на наружную местность, чтобы нас не настиг врасплох охранник.
Все стенки на лестничной площадке были вбиты граффити. Везде лежали бутылки. Просто порожние или разбитые… Мы поднимались по лестнице и по пути заглядывали в любой дверной просвет, за которыми были коридоры и бессчетные помещения. Когда мы поднялись на высокий этаж, то перед нами стояла крайняя лесенка и за ней проход на крышу. Метр на метр приблизительно. “Ну, вот оно! ” – воодушевленно произнес мой друг, и мы полезли в этот проход. Когда я получился из него и выпрямился, мне в лицо стукнул милый бодрый ветерок, я осмотрелся – это вправду потрясающе! Мы стояли и элементарно неговорянислова рассматривали град, вследствии что я и увидели правило главных событий. Ребята уже привыкли к виду и начали произносить кто о чем, а девчонки достали фотоаппараты и стали фоткаться на фоне прекрасных видов городка. Я все так же был увлечен городом, но меня отвлек звук, от которого меня передернуло, я чуток не вскрикнул от этого звука, но мне сходу же сбило дыхание, глаза потяжелели и стали горячими. Я слышал дамский плачь, жалобный, сопровождающийся стонами, всхлипами и неразборчивыми словами. Я глядел на товарищей. Они, все бледные, как трупы, глядят на меня с одичавшим страхом в очах. В последующий миг один из товарищей молниеносно отскакивает от входа на крышу – оттуда стал раздаваться шоркающий приближающийся звук, какбудто к нам некто идет. Мы все отбежали как разрешено далее от входа и, глотая нервные порывы истерики, ждали увидеть кого-либо в том проходе. Я не знаю, прошла минутка или некотороеколичество, но звук ходьбы исчез, а плачь уже практически не был слышен, и мы без бесполезных слов все побежали в этот ввод( он был единым выходом с крыши) и начали спускаться книзу. Я бегал так скоро, как мне это позволяла моя спортивная форма. Ужас был так силен, что я дышал маленькими вздохами и стремительными выдохами. Сердце боролось в груди и по всему телу отдавало одичавшим скоростным грохотом. Я видел только то, что было прямо передо мной. Все, что было по бокам и что я мог бы увидеть в обычном состоянии, затянуло белой пеленой. Я выбегал главным и пытался ничто не замечать, но я не сумел выпустить такого факта, что, когда я проносился мимо другого этажа, плачь был так мощным и очевидным, что, казалось, какбудто тот, кто плачет, стоит в проходе, и стоит мне повернуть голову налево, то я его увижу. Разумеется, у меня не появлялось такового желания. Когда я добежал до главного, то спрыгнул с окна, желая вышина была солидной. Не оборачиваясь и не останавливаясь, я бегал по ключевой улице покуда мог. Когда меня покинули силы, когда ужас отошел и дышать уже было совершенно тяжко, я остановился в одном из знакомых дворов. Огляделся – сзаду во двор забежали еще один друг со собственной женщиной. Они подошли ко мне и пробовали отдышаться. Я спросил у них где другие, таккак нас было 7. Они произнесли, что те побежали в различные стороны – кто куда. Мы созвонились и позже встретились. Сначала продолжительно хихикали над тем, что разбежались как тараканы, но, когда стиль зашла о случившемся, никто не сумел ничто заявить. Я не заявлял зрелым об этом. Да и узнавать о прошедшем данной больницы было бы тупо.
Это еще одна деяния, воспоминания о которой я бы желал выбросить из собственной жизни…