Дело в том, что жила я раньше в другой квартире, а лет 6 назад переехала в новую.
Недавно мы как обычно разговаривал с соседом, который живет на 3 этаже, он рассказал мне следующую историю. От его лица.
Несколько лет назад, когда ты сюда еще не переехала, на втором этаже жила весьма странная бабушка. Жила она не одна, с ней жили сын и его жена. Странность ее заключалась в том, что лицо у нее всегда каменное было, без эмоций, так сказать.
Она могла просто подойти к тебе и глядя прямо в глаза протянуть какую-то вещь, лицо при этом опять же было без эмоций, но очень сосредоточенное. Люди (в основном это были соседи) брать что-либо у нее отказывались, опасность какую-то чуяли.
И не зря боялись.
Однажды рано утром на улице разыгрался какой-то спор, причем очень серьезный. По голосам всем стало понятно, что ругаются соседи со второго этажа, та самая бабулька и ее сноха. Весь спор соседей никто не застал, а слышали лишь его окончание.
(Сноха)
– Ну зашла я в твою комнату, прибралась немного, барахла выкинула!! А то в квартире дышать уже нечем стало, просто ужас какой-то!!
(Бабулька)
– Смотри, сношенька, как бы ты вообще ходить не перестала!
Никто особо не удивился, потому что соседи ссорились так очень часто. В общем, ничего особенного.
Странности начались на следующий день, когда сноха той самой бабульки стала еле передвигаться(кстати, ей и сейчас это с трудом дается).
На весь двор тут же разнеслась весть, что живет в 41 доме на 2 этаже ведьма. Наш дом люди теперь стороной обходили, хотя раньше народу на лавочках было полно, теперь же они пустовали.
Бабка и ко мне один раз подошла, пачку сигарет протянула, говорит, мол, бери! Но только я не взял и как на весь подъезд закричу: “Чур меня!” Бабулька отшатнулась, ноги у нее задрожали, оскалилась она на меня и ушла прочь. Долго я ее потом не видел, месяца два, наверно, только потом узнал, что заболела она и умирает.
То, что из жизни она уйдет скоро, стало ясно всем, потому что дом недели две сотрясался криками той самой бабушки (многие знают, что ведьмы очень мучительно умирают), а через две недели умерла она. Народу на похоронах особо много не было, побаивались люди, что ведьма и с того света что-нибудь сделать может. Да и на помин тоже не больно много народу было. Только после сорока дней со дня смерти этой бабушки дом смог вздохнуть спокойно, да и людям теперь легче живется.
В 1994 году, летом, мы с моей подругой гостили у её родственников в поселке Варнавин, что на берегу веки Ветлуги. Мало того, что сам по себе старинный купеческий поселок весьма примечателен, являя собой живую историю в красном кирпиче и деревянном зодчестве, но и атмосферу он имеет свою собственную, не сравнимую ни с чем.
Нас поселили в старинном купеческом доме, причем в той части дома, которая отведена прислуге. Излишне описывать тот кайф, с которым я погружался в ощущения сопричастности к русской (бытовой, я бы сказал) истории позапрошлого и прошлого веков. Довольно быстро я обнаружил, что в одном из углов большой комнаты периодически раздается своеобразный звук: нечто среднее между тиканьем механического будильника (но неравномерно, как это делает механизм) и стрекотанием кузнечика (поскольку звучит довольно мягко, не металлически). Первоначально я не придал этому значения, пока моя подруга не предположила, что это может быть домовой. Как-то, когда в хозяйской половине еще жила бабушка, то за шкафом она иногда слышала в детстве подобное тиканье. Тем же вечером, во время застолья, я ради смеха поставил на подоконник наперсток с вином и крышечку от баночки детского питания с пюре. При этом я сказал, что мы просим прощения у домового за доставленное беспокойство своим весельем (обычно там никто не живет), и просим принять от нас скромное угощение. В общем, что называется посмеялись и забыли.
Утро было довольно тяжелым, сказывались домашние наливочки, пившиеся накануне “как компотик”, а посему потребляемые в избытке. Подруга поднесла страдальцу ковш с колодезной водой из сеней и предложила пойти купаться. Предложение было встречено ломотой во всем теле, и особенно в голове от одной лишь мысли, что нужно будет тащиться по жаре на берег. Глянув в окно я попытался возразить против похода на том основании, что во-о-он те тучки на горизонте испортят нам весь отдых на пляже. Возражения были отвергнуты с упреком, что из-за вчерашней безответственности, я готов даже за паршивые облачка прятаться. И тут в голову пришла мысль, что в качестве шутки можно сослаться на домового, который подтвердит или опровергнет правоту моих слов.
– А скажи-ка нам, уважаемый, будет ли сегодня жаркий солнечный день? – спросил я не без доли некоторого артистизма в голосе.
В ответ, как и следовало ожидать, была тишина.
– Хватит придуриваться, собирайся уже!
Но мы же так просто сдаваться не привыкли!
– А скажи нам, уважаемый, будет ли сегодня пасмурно и дождливо?
В ответ мы оба отчетливо услышали уже знакомое тиканье. Пьеса “Ревизор” со своей немой сценой отдыхает, по сравнению с тем изумлением, что лишило дара речи нас обоих. Излишне говорить, что прогноз домового оправдывался и после этого случая на 100%.
Дальше можно рассказывать множество веселых вещей, которые происходили в нашем с ним “общении”. Он отзывался на просьбы потИкать уже не только в определенном месте дома, но и в прочих его частях. Он постоянно советовал нам, когда мы нуждались в этом задавая “вилку” вопросов. Однажды мы попросили его проявить себя даже при гостях, что он и сделал, вызвав вначале недоверие, а после повергнув всех в недоумение. Кстати, аппетит у него был отменный, все налитое в наперсток испарялось очень быстро, а пюре и прочие угощения, засыхали очень стремительно даже при прохладе.
Венцом всему был следующий случай. Мы вернулись домой из гостей уже в десятом часу вечера. Обнаружив, что воды дома нет, я пошел с ведрами к колодцу. Несмотря на то, что колодец был в нескольких шагах от ворот дома, местные кумушки, собравшиеся по воду (а скорее, чтобы осудить местные сплетни за день) продержали меня в очереди добрых полчаса.
Возвращаясь домой я увидел свою подругу, которая металась на крыльце, вращая испуганными глазами. Завидев меня, она начала верещать, что нам нужно быстро собирать вещи и немедленно уезжать отсюда к чертовой матери. Я поинтересовался, что за спешность, и почему нам нужно так далеко ехать, и вообще, что случилось пока меня не было? Оказывается, она ходила по комнате из угла в угол, с нетерпением ожидая моего возвращения. Непроизвольно она ворчала себе под нос что-то вроде: “Ну где же он? Ну когда же он вернется?”. И тут она услышала вполне себе конкретный ответ на поставленные вопросы, причем моим голосом. Не забуду, с каким выражением лица она цитировала дословно услышанную реплику: “Что ты волнуешься – сейчас придет”.
– Глупенькая – утешал я её как мог – он же успокоить тебя хотел, а ты напугалась. Посмотри сама, за все это время он ничего плохого нам не сделал, а напротив, помогал, как мог. Не бойся, он тебя не тронет. К тому же, я все время рядом с тобой.
Мы благополучно прожили еще одну неделю, до окончания нашей поездки, и, в последствии, иногда вспоминали этого домовичка. Правда подруга всегда, почему-то, поеживалась при этом воспоминании.
