После окончания Отечественной борьбы 41-го – 45-го годов наша семья возвратилась с эвакуации в Дмитров под Москвой. Квартиру нашу заняли, и нам отдали жилище в доме графини Милютиной. Там уже проживало немало семей, мы поселились на главном этаже. Солдаты ворачивались с фронтов – это удовлетворенность была для всех, а вот кто не приезжал – это гроза. Вот и у нас брат не приехал, а сроки уже были на финале. И тогда отчим стал строчить в дробь, где служил брат. Ответ был один: «Выбыл». Мама загрустила, я также, все молчали на эту тему. Частенько видела мамины заплаканные глаза, но она постоянно ссылалась на лук: мол, резала и жарила.
Прошел год. В тот день было безоблачно и тепло, и мы открыли дверь на улицу, тем наиболее, что мать готовила обед на дровяной плите. Я была в комнате и почему-то оглянулась в сторону двери. Вижу стоит на пороге дед, чрезвычайно красивый, старый, бородка длинная и седая, одет аккуратненько, в руках бацилла, за спиной торбочка, а глаза, как мне показалось, радостные и бдительные. Мы глядели друг на друга, молчали, вконцеконцов, я опомнилась и крикнула маме: «Посмотри, кто к нам пришел! ». Она оглянулась и увидела дедушку.
А так как она была добрейшей души человек, то сходу пригласила посетителя в дом: «Проходите, проходите, вданныймомент станем обедать», даже не спросила кто таковой и что ему нужно. А время было послевоенное – голодали все. Дедушка переступил порог и зашел. Мама помогла ему сбросить котомку, повесила. «Вот рукомойник, мойте руки и проходите в комнату к столу. горькая( это я), помоги, посади посетителя за стол». Дедушка и произносит: «Хозяйка, кушать станем позже, а вданныймомент спрашиваем, где Ваш сын».
Я была в шоке, мать также. А он тихо пошел к собственной торбочке, вытащил книжечку( маленькую, толстенькую) и снова возвратился в комнату. Мы стояли, неговорянислова, и уже мало ужаснулись. Что же это такое? Я желала нестись на улицу, а дед произнес: «Сядь, сиди спокойно», – а позже поглядела на маму и добавил: «Хозяйка, неси стакан, золы, и нужно Ваше кольцо». Я про себя подумала: «Какое перстень, сроду я не видела у матери нималейшего кольца». Смотрю, мать полезла в чемоданчик и вынимает кольцо. Тем порой дед на некий листок бумаги насыпал золы и поставив стакан с водой, в стакан опустил кольцо( все без дискуссий, в тиши), брал свою толстенькую книжечку и кое-что там поискал, полистал, вконцеконцов, остановился и произнес маме: «Я буду декламировать, Вы молчите, а когда обернусь к Вам, сходу креститесь три раза».
Дедушка начал декламировать, ни 1-го слова я не могла взятьвтолк и не запомнила. Раза три дед оборачивался к маме, и она крестилась, а позже скоро повернулся к стакану, сверху стакана положил свою книжечку и произнес маме: «Я вданныймомент сниму книгу, а ты, владелица, гляди в стакан в наиболее перстень, но скоро, что увидишь, позже скажешь – где твой сын». У меня язык прилип к небу от только этого. Мама подошла к стакану вблизи, а дед произнес: «Смотри» – и снял книгу со стакана. Мама нагнулась поближе, поглядела и внезапно запричитала шумно: «Сыночек, Толик! ».
Я аж подскочила, желала также кое-что орать, но дед скоро захлопнул стакан книгой и произнес: «Все, хватит. Нельзя продолжительно смотреть». Мама плачет, я ничто не пойму, позже она спохватилась и стала его манить на кухню покушать. Дедушка, представьтесебе себе, произнес, что он не голоден, а вот кусок пища поймет. Дала она ему хлебца, добро еще был – я ходила и получала по карточкам, – и дед ушел. Я подумала: схожу, взгляну, где он, куда пошел, может к соседям?! Вышла во двор – никого, за воротами никого. Забегаю, узнаю маму, что она там видела в стакане? Она произнесла, что видела Толика: он активный, стоит на посту где-то с винтовкой, и все.
Потом мы узнали из его письма: он был в Японии в некий скрытой доли, поэтому и ответы мы получали, что «выбыл». Толик возвратился живым, увиделись мы с ним немало лет спустя…