Это деяния, связанная с детским ужасом темноты и с теми, кто живёт под кроватью. Я вобщем-то постоянно чрезвычайно впечатлительным ребёнком был, да и вданныймомент я человек довольно эмоциональный и чувствительный, и выдумки буйной не отбирать, времяотвремени мне легче расстреливать происходящие кругом меня действия конкретно на это – так легче существовать. Поэтому я постоянно повторяю себе, что мне видится или что я снова преувеличиваю.
Всё началось с тех пор, как мне было 4 года. На самом деле я себя в этом возрасте неясно понимал, желая мама убеждала, что глаза у меня были такие, какбудто мне не 4, а 40. Может, поэтому что чёрные были – сейчас они заполучили дееспособность поменять краска. Меня с детства чучело то, что под кроватью. Наверное, частично поэтому, что меня пугали каждыми бабайками, а частично поэтому что я с детства незабываю кошмар той комнаты, в которой спали мы с матерью – постоянно в ней было кое-что плохое – ежели меня и наказывали, то лишь запирая там, поэтому что я кричал как ненормальный, чтоб меня оттуда выпустили, а когда мать спала в данной комнате без меня – её постоянно душили. Мать позже уже, когда ругалась с уже подросшим мной и стараясь задеть, убеждала, что все эти страхи начали происходить с моим появлением – к ней стали прибывать бесы. Так она разговаривала, поливая меня святой водой.
У моих родителей была странная повадка – приводить из кухни кучу еды в зал и имеется её перед телеком. Меня традиционно убаюкивали и относили в комнату, где спали мы с матерью – в комнату, которой я опасался. Но в тот пир я закапризничал и захотел остаться дремать на древнем жёстком диванчике, который стоял тогда в зале. Спать было страшно неловко – до сих пор незабываю, но я ребёнок, благодарячему уснул всё одинаково.
Помню, что пробудился от такого, что меня некто влечет книзу, а дремал я свесил руки с диванчика. Открыв глаза увидел, что меня дёргают книзу чьи-то чёрные руки, да с таковой силой, что я, небольшой ребёнок, не могу противиться. Пытаюсь дозваться до родителей, но меж нами какбудто оболочка стоит – они меня не слышали и не видели! А я кричу… Не незабываю, чем кончилась та сражение, но незабываю, что на утро мать недоумевала, откуда у меня синяки на запястьях – с вечера-то не было. Я продолжительно пробовал обосновать ей и отцу, что за мной прибывал “серенький волчок”, а они со хохотом отвечали, что отыщут его и накажут за это.
Потом в той комнате стал дремать лишь папа, а мы с матерью переехали в комнату моей сестры, кстати, самая тёплая и самая безопасная комната в квартире. Я всееще не мог дремать один – опасался ужасов, прибывающих из-под постели. Мама тогда истока действовать по такому графику, что ей часто нужно было уезжать в деловые поездки в остальные городка, благодарячему я времяотвремени оставался дремать один.
Помню, как то раз пробудился ночкой от такого, что старшая сестра кое-что разговаривала во сне, и тут с страхом сообразил, что моя постель затевает вертеться, захожусь в клике, пробую спрыгнуть, но не могу, Таня орет, чтобы я пресек, но утих я лишь когда в комнату вбежал отец, а я понял себя сидячим на постели в спутанном клубке одеяла. Потом я стал замечать, что когда кошмары снились мне, то сестра и мама с 95% вероятностью просыпались от кликов кошмара. Как-то мама, покоясь вблизи со мной, брала Библию, и над нашей кроватью правило подниматься скопление чёрного дыма, при чём мать тогда не спала – в комнате был подключен свет, там присутствовали бабушка и сестра, но видела это лишь мама.
Я вырос и меня переправили в ту же комнату, которую я так опасался и этот кошмар продолжился – с меня стягивали ночкой покрывало, скрипели в шкафу, шуршали под кроватью… Мать выкидывала из дома всё, вызывающее хоть маломальское недоверие о связи с оккультизмом и миром бесов, сжигала книжки, какие-то старые вещи, фото, часто молилась и читала Библию – однимсловом, делала всё, чтоб бесы оставили этот дом, как она считала.
В то время у неё вышло знакомство на работе с одной чрезвычайно увлекательной дамой, тётей Леной, у которой были два сына – Макс и Антон, а ещё был замечательнейший муж, прелестной души человек – дядя Толик. Мы с данной семьёй сдружились, я нередко гулял с Максом и Антоном – мы совместно гоняли по дворам, находили приключений, выдумывали чудесные миры, игрались в рыцарей, спасая несуществующих принцесс из лап драконов, однимсловом, водили себя как обычные детки, нам-то и было тогда мне – лет 10, Максу – 12, Антон был, видится, на год младше меня.
Однажды когда-то, когда я пришёл бездействовать с ребятами, тётя Лена произнесла, что Антон чем-то чрезвычайно заболел, благодарячему, ежели я хочу, могу войти, но Антона в соседней комнате не беспокоить и поиграть с Максимом в какую-нибудь тихую забаву. У тёти Лены в тот день была гостья, некая бабушка, которую я ранее не видел, Макс произнес, что она то ли провидица, то ли некая целительница – не незабываю уже, но в этом духе буквально. От её взора пробивало на боязнь.
Через пару дней я узнал от матери, что Антону стало ужаснее. Мы с Максом стали казаться реже – он всё время заявлял, что мать его не издаёт бездействовать во двор с мальчишками и приказывает всё время сидеть дома и изучать уроки. А у меня товарищей по малолетству также не было – всюду я посторонний был, благодарячему также дома сидел и маялся дурью.
Как-то к маме пришла в краски тётя Лена, они закрылись и говорили там о чём-то до такого момента, покуда папа не начал злиться – он не обожает постороннего пребывания в доме. Ушла тётя Лена расстроенная и рассерженная. Я спросил у матери, что такое, она, злясь, ответила, что некая древняя колдунья, наплела ей, что в заболевания её сына повинны бесы и что Антону и Максу лучше избегать общения со мной, а маме порекомендовала сближать меня в храм. Мама лишь разозлилась.
На том их недалёкое общение прекратилось, как и моё с мальчишками, желая с Максом мы видались пару раз, но мимоходом когда-то всё. Позже я узнал от мамы, что сын тёти Лены нездоров задом, что скоро после этого заболел чем-то и её муж. И когда-то раз у них случился пожар – тётя Лена тогда ушла на работу, а Максим был на упражнениях, а дома оставались дядя Толик и Антон, да сиделка. Все трое погибли. Тётя Лена уволилась и куда-то уехала с сыном.
В общем-то, это всё лишь правило, но не размышляю, что кому-то будут увлекательны все детали моей биографии. Тем наиболее, что большаячасть тех, кто прочитает это всё, посчитают меня или выдумщиком, или психом, я не стану полемизировать и отвергать то или другое мировоззрение, но хочу, чтоб все знали, что люди немало не наблюдают и не желают замечать, что необыкновенное совершенно вблизи.