Я не являюсь чрезмерно религиозным человеком, но две абсолютно реальные жизненные ситуации заставили пересмотреть ряд жизненных приоритетов.
Женщина способна в полной мере почувствовать себя женщиной только после свершения такого великого чуда, как появление новой жизни — рождение ребенка. Так я думала до того, как был выставлен самый страшный для меня диагноз.
«Бесплодие», — разносился эхом в моей голове голос врача. А через год после этого потрясения я родила маленького Ангела.
Узнав о своей беременности, я была счастлива. Ведь этот маленький и такой беззащитный комочек выбрал меня на роль самого главного человека в своей жизни – матери.
Пронося свою будущую дочь практически два триместра, во время очередного разговора с врачом я вспомнила сон, который мне приснился сразу же после зачатия. Не удивляйтесь, многие женщины каким-то образом чувствуют, когда это происходит. Во сне я находилась как бы в полной пустоте, в невесомости. Страшно. Внезапно напротив меня появился образ мужчины в белой, светящейся рясе. Лица его я не смогла увидеть, поскольку оно было скрыто под капюшоном. Человек, не произнося ни единого слова, передал мне на руки маленький сверток, в белой, искрящейся ткани. «Береги ее, у нее будут четыре покровительницы», услышала я, перед тем как проснуться.
Позже на одном из УЗИ стал известен пол будущего ребенка – девочка. Это было первое совпадение со странным сном. О втором совпадении я узнала, только по приезду с дочерью домой, после родов. Та, которую я называю Ангел, родилась 30 сентября, в день церковного праздника «День святых мучениц Веры, Надежды, Любви и матери их Софии» — четыре покровительницы, как и обещал мне мужчина в белом.
Вторая история – это история очень близкой для меня подруги. Я позволила себе изменить реальные имена главных героев.
Яна с Андреем прожили вместе более семи лет, а все попытки завести ребенка терпели полное фиаско. К восьмому году совместной жизни в ход шли уже и методы нетрадиционной медицины, не помогало ничего. Однажды Яна прочитала в каком-то журнале о чудодейственной силе Блаженной Матроны Московской. Мощи святой покоятся в Покровском монастыре, куда и решилась после долгих раздумий поехать моя подруга.
Многие женщины всегда просили у Матроны о возможности иметь детей, и есть среди этих просящих женщин теперь уже матери. Яна посетила Покровский монастырь дважды. В первый раз она просила дать ей шанс забеременеть. Во второй, когда узнала о свой беременности, просила о том, чтобы е ребенок был здоров и все было хорошо.
Сегодня в этой семье растет замечательный сын.
Примерно несколько лет назад мой дядя ушел из семьи. У него остались двое детей – мальчик и девочка (мои брат с сестрой) и прекрасный, добрый души человек – его жена. Абсолютно никто не мог понять в чем дело и что произошло. Это было так внезапно,что буквально привело всех в недоумение. Да, он ушел к другой женщине. Казалось, ничего необычного, полюбил другую, ушел из семьи, типичный мужчина, но до одного определенного момента.
Наступил великий праздник – Новый Год. Моя семья пригласила всех родственников к нам домой. Естественно, дядю мы тоже стороной не обошли. И вот под конец вечера, когда все гости уже разошлись, у нас осталась на ночь тетя с детьми, а дядя, уже «принявший» начал говорить странные вещи. Что вот не любит он ту женщину, что жену свою любит, что уйти он от нее не может, будто приковала его цепями. Естественно, это нас насторожило, но так как все-таки праздник был не очень-то всерьез восприняли. Так продолжалось на протяжении нескольких лет. Каждый праздник, на котором присутствовал дядя, не мог пройти без слез, его слез. Он рассказывал как ему плохо, как трудно жить с другой женщиной. Вскоре, он от нее ушел, но не домой к любящей семье, которая его так долго ждет, а на квартиру, и стал жить один. Он начал пить. Пить очень сильно, каждый день. Моя мама с тетей решили обратится к гадалке. По совету знакомых, записались к ней, потом посетили. Обратно вернулись просто в шоке. Гадалка им рассказа абсолютно все, даже ничего не спрашивая. Сказала про детей, про мужа, про работу, в общем, всю жизнь. И про женщину его сказала. Говорит она его сглазила. Чтобы он ушел из семьи и не возвращался-сбрасывала с моста закрытые замки. Чтобы пить начал – что-то закопала на кладбище. Вот теперь все стало яснее, но ещё более запутанней. Сглаз она снять не смогла.
По сей день это безобразие продолжается и как с ним справиться никто не знает.
Это случилось, когда я гостил у бабушки в поселке, десять лет назад. Мы тогда с ребятами проверяли друг друга на “слабо”. Зашла речь о сверхъестественном, и местные ребята рассказали о недостроенном пятиэтажном доме, стоящем на отшибе, с самого края поселка. По словам ребят, там творилась какая-то чертовщина, вокруг дома не бегали собаки, не летали птицы, не трещали кузнечики, и всегда стояла гробовая тишина. По дурости юной, я стал их упрекать в трусости, называл историю “байкой” и “россказнями”. В итоге, решили сходить туда ночью впятером с фонариками, и побыть внутри час. Сразу скажу, что поселок тот очень спокойный, из тех, в которых никогда ничего не происходит.
Наступила ночь, село солнце, на землю опустилась темнота. Без пяти час мы собрались в условленном месте, вооруженные фонариками, и двинулись по темным сельским улочкам в сторону зловещего дома. Домики там были почти все одинаковые, в один-два этажа, в которых ютились пенсионеры и алкоголики. В некоторых дворах лаяли собаки. На неосвещенных улицах не было ни души. Наконец, сквозь ночь, я увидел приближающийся силуэт здания, до которого нам оставалась пара поворотов. Фонарики мы еще не включили, т.к. не хотели привлекать внимание местных жителей. Свернув за последний поворот, мы, нежданно-негаданно, увидели за ним сгорбленную бабушку в платке. Она просто стояла у края дороги и молча смотрела на нас. Нас это особо не удивило, и мы просто прошли мимо, не обронив ни слова.
Длинное недостроенное здание стояло на большом пустыре с детской площадкой. Когда мы подходили к нему, я заметил, что ветра нет, совсем, и стоит какое-то странное тяжелое безмолвие. Окна дома были чернее ночи, а их количество заставляло глаза бегать. Мы стояли в десяти метрах от входа, смотря на окна, не решаясь зайти внутрь. На долю секунды мне показалось, что мой взгляд поймал чье-то лицо в одном из окон. Но когда я вернул свой взгляд к этому окну, то ничего там не увидел. Через полминуты мы включили фонарики и вошли внутрь. Внутри оказалось еще мрачнее, чем снаружи. Не было ни надписей, ни мусора, привычных для городских недостроек. И эта абсолютная тьма. Без фонариков мы были бы слепы. С осторожностью, в тишине, мы начали проходить все дальше по коридорам. Я слышал свое дыхание, стук своего сердца, а каждый шаг казался грохотом. Мы нашли лестницу, ведущую на верхние этажи, и стали по ней подниматься. Поднявшись на третий этаж, решили пройти сквозь весь дом по длинному коридору, и, спустившись по лестнице с другой стороны, выйти на улицу. Не знаю почему, но мне вдруг стало очень тревожно. Мы зашли в одну из многочисленных комнаток, и, подойдя к окну, выключили фонарики. В голые окна не дул ветер. Было видно лишь звездное небо и лежащий во тьме поселок. Мы молча стояли у окна, осматривая окрестности, как вдруг, мне послышались чьи-то шаги. Я оглянулся на ребят – они тоже настороженно прислушивались. Десять секунд была тишина, а потом внезапный шорох в коридоре. У нас округлились глаза. Один шепотом спросил: “Может крысы?”. Деревенский паренек помотал головой, крыс в поселке давно уже не водится. Еще один шорох. Я понял откуда был звук. Он доносился из другого конца коридора. Оттуда, куда мы собирались идти. Мы стояли и ждали еще звуков, и они не заставили себя ждать. Шорохи вдруг стали приближаться, теперь они были похожи на звук чьих-то шаркающих ног метрах в тридцати от нас. Я решил не медлить и посветить вглубь коридора фонариком. Мы вышли в коридор, держась как можно ближе друг к другу. Я направил фонарик во тьму коридора и затем быстро включил. В пятнадцати метрах от нас стояла та самая бабушка, которую мы видели у дороги, молча смотря на нас блестящими глазами. Кто-то вскрикнул, и мы в ужасе побежали к выходу, тем же путем, каким пришли. Выбежав на улицу, мы дернули в сторону поселка. Перед самым повтором я оглянулся – в одном из окон снова было то лицо, что и в первый раз, оно смотрело на меня, оно смотрело насквозь. У меня в горле ком встал. Мы бежали до тех пор, пока не увидели домик со светом в окнах, освещающим улицу. Тут все остановились отдышаться. В горле до сих пор стоял ком. Историю мы обсуждали только в нашем дружеском кругу, никому ее не рассказывая.
На следующий год я приехал к бабушке снова. Ненадолго, всего на пару недель. Днем самостоятельно ходил на тот пустырь, смотрел на дом издалека. Вокруг была все та же давящая атмосфера гробовой тишины. Я вернулся обратно и рассказал прошлогоднюю историю бабушке. Она спросила: “А как выглядела та женщина?”. Я дал ей описание. В ответ на что услышал то, от чего волосы дыбом встали – эта женщина местный завуч, и она умерла за две недели до моего прошлогоднего приезда.