Было это в 1984 году. Я тогда служил в армии свои первые полгода. В Уссурийске.
Как-то заступил дневальным. День прошёл, наступил пир, бригада «отбой». Народ в казарме в главном завалился дремать. Кто-то и после отбоя какое-то время занимался своими делами: брился, умывался, подшивался, гладился – ну, чтоб к утренней поверке всё было чики-чики, а то люлей от старшины разрешено было отсечь.
Ну, к часу ночи и крайние угомонились. В роте – тишь, все в койках дремлют, никто не прогуливается.
Я один не дремлю, стою на тумбочке – дом близкий вспоминаю.
Стоял, стоял, лапти болят, дай, размышляю, сяду – хоть лапти отдохнут. Всё одинаково же никто не наблюдает.
Сел на пол, спиной к стене прислонился. Над входной дверью часы висят, гляжу на них – время третий час ночи.
Спать я не дремал – с этим было взыскательно у нас – испытать в хотькакой момент могли, как дневальный службу тянет. Застукают спящим – не обижайся – люлей отгребёшь по совершенной программе, а позже замучишься носиться по плацу в противогазе, круги наматывать.
Я это так тщательно разъясняю, чтоб вы сообразили – я вправду не дремал.
Хоть дремать хотелось шибко. Состояние такое, как в полудрёме всё время, заторможенное, тебе кое-что молвят, а до тебя не сходу доходит.
Вдруг слышу в тиши справа лёгкий скрип двери. Шевелиться ленность – я чуток повернул голову. Вижу: дверь в бытовку чуток приоткрыта, и в эту щель высунулась башка.
Мысли в голове замедленные: «Кто это может быть? Вроде все из бытовки издавна уже ушли, вон и свет выключен».
Тот, кто там был, осмотрелся. Видит – основной проход порожней, осмелел, открыл дверь просторнее и сделал шаг вперёд с очевидным замыслом вылезти из бытовки.
И тут он поглядел на меня – и наши глаза встретились. Я его в этот момент отлично разглядел.
Волосы на голове серо-пепельные, как какбудто седые и грязные, завитые, всклокоченные, как мочалка, на голове.
Цвет кожи лица – зеленовато-синюшный. Нос – вот реальный свиной пятак.
Над волосами-мочалкой выглядывают два чёрных рожка. Секунды две мы глядели друг на друга. Он, следовательно, по моим очам сообразил, что я его вижу, и тут же отпрянул обратно.
Несколько секунд я сидел ошарашенный. Чёрт, что ли?
Я встал и пошёл глядеть бытовку. Странно, но испуга нималейшего я не чувствовал. Подхожу к приоткрытой двери – там тьма. Прячется от меня за дверью?
Открыл дверь нараспашку – никого. Захожу в бытовку, включаю свет – пусто.
Может, спрятался в сушилку? Дёргаю дверь в сушилку – закрыта.
В общем, никого нигде.
Я возвратился на тумбочку и стал мыслить, как же чертям удаётся существовать вблизи с нами в казарме и быть невидимыми.
А чёрта такого мне жаль, я бы не рекомендовал ему случаться на глаза бойцам.
Никто бы его не ужаснулся – забили бы кирзачами.
Нравы в русской казарме тогда были беспощадные.