История эта произошла со мной в 1986 году. В ту пору мне толькочто исполнилось 17 лет, и сориентировали меня по распределению после техникума в град И. Смотрю на свои фото тех лет и разумею, что “красота – это ужасная сила”: смешной, угловатый ребенок, быстрее малыш, на вид лет 13-ти, в каком-то неуклюжем пальто и в кроличьей шапке на голове. Воспитаны мы были тогда в духе марксизма-ленинизма, а про маньяков-педофилов вообщем ничто не слыхали.
И вот, выхожу я на платформа главный станции, запоздалый пир, свежо( был месяц март), а до подходящей мне станции поезд сходит только на последующий день. Иду я в ближайшую гостиницу, а мест нет. Что желаешь – то и делай. Выхожу в слезах-соплях из гостиницы, а вслед мужчина. Я чуток ли не бегом несусь на вокзал, а он за мной. Симпатичный таковой мужчинка, это я его позднее разглядела: не очень юный, но и не старый, высочайший, взор нежный. Пристроился он рядышком со мной на скамеечке, и так отлично басни ведает: про красу мою ненаглядную( наверное, моя кроличья шапка его с ума свела), да про ум, который так и сквозит из меня.
В общем, так он в доверие ко мне втерся, что на его предписание пойти к нему домой( а у него там типа и мать, и сестра ожидают меня с распростертыми объятиями и предоставят мне койко-место за маленькую плату), я ответила согласием.
Идем мы с ним куда-то, а сердечко мое тает: уж чрезвычайно отлично и складно попутчик “песни поет” про влюбленность внезапную и единую, а до него никто мне слов таковых не заявлял. Темно, хоть глаз если, дома одноэтажные, вероятно личный сектор, и редко-редко в окнах свет мелькнет. И вот заходим мы в один из таковых домов – раз, и благородная маска с моего “друга” слетает, и передо мной маньяк во всей собственной первозданной красоте: наглый взор, мат-перемат. Там нас поджидал его сменщик: тощий, субтильный тип. Он-то и захлопнул за мной дверь. Оба отрадно заржали: птичка попала в клетку.
До меня медлительно стало губить, во что я вляпалась, лапти стали ватными и одна только мысль: “Господи, помоги”. В ту пору мы все были атеистами, но в тяжелую минутку не к Ленину же о поддержке взывать. Перед очами промелькнул образ покойной бабули, ее мольбы за меня, грешную. Кричать было напрасно – глухой, личный дом, разрешено обораться – никто не услышит.
И тут на меня нахлынули уже знакомые чувства, как в детстве, когда я тонула в буйной реке: звуки и чувство дикого мороза от ужаса стали отходить, и я вижу всю картину со стороны: мужчины раздеваются, я стою ни жива, ни мертва, вжавшись в дверь, шепчу слова бабушкиной молитвы… и внезапно тот, плюгавый идет ко мне, глаза его как какбудто налиты кровью, он зол, он чрезвычайно зол, с силой выбивает засов из двери и выкидывает меня на улицу. Я практически кувырком скатываюсь с лестницы на землю, поднимаюсь, не разумея еще, что спасена. Постепенно ворачиваются звуки и чувство боли от падения. Я стою одна, в кромешной темноте, медлительно доходит, что “попала из огня да в полымя”. Куда мне идти? На улице мрачно, холодно… И 2-ой раз ангел-хранитель выручил мою жизнь в этот день: дверь открылась, тот плюгавый выскочил в куртке, неговорянислова поймал меня под руку и отвел на вокзал. Вы, наверняка, подумаете, что жалость двигала этим мужчиной, но: когда я попробовала с ним заговорить, он поглядел на меня с таковой ненавистью… “Расскажешь кому- убью”, -только и произнес он. Поэтому, что это за град, я не скажу даже вданныймомент, хоть и прошло немало лет. А ангелу-хранителю маленький поклон.( Эту историю я не говорила никому, даже маме, она бы с ума сошла буквально).