До сих пор мне доводилось дважды успешно обращаться за помощью к одной и той же бабке-шептухе, которая дважды выливала мне на воске испуг. И оба раза были связаны с моими, предположительно, снами. И они имели место быть в разных общежитиях.
1. В то лето умерла моя бабушка (онкология). У нас с ней в последнее время были так себе отношения: она была очень слаба, и её мучала боль, оттого бабушка была нервной. Да, жила она с дедом в нашем частном родительском доме. Отношения между членами нашей семьи были из рук вон. Ненависть с утра до вечера. Поэтому я мечтала поскорее оттуда от них от всех уехать. И после похорон бабушки в то же лето у меня начались вступительные экзамены в университет. Остановилась у брата в комнате общежития, как уже писала выше. Поскольку он с молодой женой ютился в одной комнате блока, то мне отвели для ночлега место на раскладушке. Надо ли говорить, что это было неудобно? Затекали и руки, и ноги, да и с позой для сна особо выбирать не приходилось. Спала в основном на спине. В одну из таких ночей (приснилась?) мне (женщина?). Она смотрела на меня с абсолютной ненавистью, каждый мускул её (лица?) выражал рафинированную ненависть ко мне. Я была в ужасе и плакала. От слёз очнулась и долго не могла успокоиться. С той ночи у меня поднялась температура под 38 градусов. Она держалась с полтора месяца. Врачи разводили руками. И отец отвёз меня к той самой бабке (добрые люди, как водится, подсказали). Аккуратненькая бабуля, дом – в образах. Плату взяла символическую. Помогла. Температура нормализовалась. Кошмаров, подобных этому, не было больше. Года три.
2. Моя комната в студенческом общежитии. Комната №119. Тот самый номер, с которого началась уже 17-летняя эпопея “119”. Комната была хорошая, соседки в порядке. А в тот день я осталась в комнате одна. Остальные разъехались по домам на выходные. В нормальном расположении духа легла спать. И чуть не померла в буквальном смысле. Дело в том, что моя умершая бабушка и одновременно не совсем она и даже совсем не она обеими руками со злорадным оскалом и смехом душила меня. Я (проснулась?) от удушья. Любопытно, что своё горло я изо всех сил сжимала своими же руками. Волосы на моей голове стояли дыбом. И это не аллегория. Снова бабка-воск-испуг-помощь. Четырежды нужно было к ней ездить (конфеты шоколадные заговаривала мне). Между визитами к ней я видела кошмары, будто лечу по улице, погода пасмурная, ни души, только впереди меня идёт она (кто?) в бабушкином сером пуховом платке. Но вовремя просыпалась. Боялась бывать одна и среди бела дня. Между третьим и четвёртым визитами к шептухе мне приснился двойной сон во сне. Он меня напугал, потому что едва проснулась. В голове звучал голос бабки, напоминающий о последнем обязательном к ней визите.
Всё закончилось, но серый пуховый платок моя мама хранит в своём шкафу. Порой натыкаюсь на него, и охватывает прежний страх.